Художник-график Мария Патрушева – её рисунками оформлен этот номер «Переплёта – рассказала о том, какой образ возникает, если сощуриваешь глаза, почему иллюстраторам необходимо бережно и внимательно прочесть книгу, над которой они собираются работать, и как правильно «настраивать глаз».
— Маша, расскажите, пожалуйста, о начале вашего творческого пути. С какого возраста вы рисуете? Как вы рисовали в детстве? Где учились? Кто вас поощрял и подбадривал?
— Рисую с детства, с детсадовского возраста начала ходить в изостудию при Пушкинском музее. У нас была замечательная преподавательница Нина Николаевна Кофман. Она
занималась с детьми до очень преклонного возраста. До сих пор помню, как мы выискивали животных в мраморных прожилках главной лестницы музея, могу рассказать, где и в какой последовательности висели картины. Нина Николаевна водила нас на все выставки и не по одному разу. С большой благодарностью вспоминаю занятия и «историю искусства», которая в том возрасте и такой доступной форме запомнилась, видимо, до конца жизни. Потом, в эту же изостудию ходил мой сын и дети многих моих знакомых к Марии Александровне Лукьянцевой, которая с такой же любовью и вниманием относится к детям и умеет открыть им мир искусства, как и Нина Николаевна. В детстве все рисуют хорошо, а часть детей даже очень хорошо. Я, правда, к таким «гениям» никогда не относилась и была обычным ребенком. У всех, наверное, есть какие-то образы, запомнившиеся с детства. У меня – когда глаза сощуриваешь и получается радуга, есть такой рисунок. Поощряла, конечно, мама. Мои родители и их друзья – ученые, но при этом они всегда проявляли большой интерес к искусству. Благодаря им я и начала рисовать. Сначала мама смогла оценить мое творчество, а потом, очень хорошо и с благодарностью это помню, друзья нашей семьи всегда интересовались моими успехами и всячески меня поддерживали.
— А после изостудии? Что вы закончили? Как получилось, что рисование стало профессией?
— После изостудии поступила в Краснопресненскую художественную школу, она
ближе всего к моему дому. В четвертом классе первый раз в жизни сдавала экзамен по рисунку, а может быть, еще и по живописи, уже не помню, сколько и что именно. Помню только напряжение в классе, где все сидели и старались изо всех сил. Мне, наверное, тоже было старашновато, но не помню, чтобы я сомневалась, примут–не примут. В художественной школе было уже по-другому, чем в изостудии: натюрморты с натуры, портреты пожилых натурщиков, домашние задания на лето большие, выставки после
каждого просмотра. В школе все самые хорошие работы забирали в фонд, ничего не осталось вразумительного, и даже не помню, как я рисовала тогда. Преподавательница у нашей группы была, к сожалению, не очень вдохновляющая. Была интересная история искусств, многое опять же помню до сих пор. Но школу я не закончила все-таки.
— Почему? И как получилось, что вы стали графиком?
— В этой части рассказа на самом деле ничего особенного. Мне хотелось
стать художником, но мои родители совсем не представляли, что это за профессия – художник. Думали, что я буду поступать в Архитектурный институт. Но мы показали мои работы Николаю Евгеньевичу Попову, это один из лучших наших художников-графиков, иллюстраторов. Он сумел разглядеть в моих работах из художественной школы нечто дельное и взял меня заниматься к себе в студию, в группу готовящихся к поступлению
в Полиграфический институт (сейчас Академия печати – прим. авт.). Я занималась два с половиной года и благодаря занятиям и общению с Николаем Евгеньевичем определилась и с институтом, и с профессией, и вообще стала художником. Поэтому получилось, что ходить заниматься в два места было очень трудно, тем более, что в художественной школе уже было совсем неинтересно. Я её оставила: не успела бы сделать дипломную работу. Правда, сейчас все-таки жалею – плохо, когда что-то не доделано до конца.
[sl-gallery:width=500, height=430, leftArrow=true, rightArrow=true, pageNumbers=false, thumbnails=true, preloader=true, fill=uniformtofill, bgmode=opaque]
— А расскажите, как начинаете рисовать по каждой новой книге. Какие этапы? Всегда ли читаете текст или иногда достаточно описания редактора? Наброски делаете? По ходу чтения или нет? В каком режиме обычно работаете, по ночам?
— Рисование к новой книге, конечно, начинается с чтения. Текст читаю всегда целиком и не один раз. Разбираюсь с сюжетом и структурой: сколько частей, глав, что главное в сюжете, что второстепенное, что мне кажется важным для книги в целом, для характеристики персонажей, что хотелось бы подчеркнуть, то есть какую-то интерпретацию текста неизбежно вношу; но всегда стараюсь честно иллюстрировать текст, ничего в смысле деталей не искажать. В этом мне очень помогла Анна Вацлавована Годинер, когда мы делали с ней первую мою книгу в издательстве «Нарния» – «Неуклюжая Анна». Мы вместе дотошно разбирались в деталях – у кого какого цвета волосы, глаза, проверяли, чтобы все персонажи были узнаваемы во всех иллюстрациях, а потом в следующей книге «Слышишь пение?» эти же герои должны были повзрослеть на пять лет и опять же быть узнаваемыми. Мне кажется важным такое внимательное и бережное прочтение текста: для читателя, особенно маленького, когда в иллюстрациях найден соответствующий тексту образ, и для самого художника. Чем внимательнее вчитываешься, тем больше открывается содержание и духовный смысл, и тем легче делать иллюстрации. Мне многие знакомые говорят: «Как можно столько всего придумать?», а я объясняю, что ничего не придумываю, всё взято из текста. Этому учу своих студентов. Эскизы, конечно, делаю. Дополнительные материалы собираю, все после чтения. Работать стараюсь днем.
— Бывает ли такое, что вот начали работать над картинками, и вдруг затык? Если да, то отчего он может быть?
— Бывают какие-то трудности, но обычно, если недодумано что-то.
— Какая у вас любимая техника?
— Любимые техники – силуэт и акварель с тушью.
— Вы её всегда сами выбираете или иногда издательство просит в определенной технике сделать что-то?
— Издательства могут просить сделать цветные или черно-белые иллюстрации и в конкретной технике.
— А бывает так, что работы мастеров или хорошего художника перебивают свою интонацию?
— Никогда не сбивают, только вдохновляют и помогают; всегда можно увидеть,
как что-то сложное найдено – образ – и сделано – композиционно и
пространственно. Смотреть нужно постоянно, чтобы глаз «настраивать», как
музыкальный инструмент, который «расстраивается», пока на нём не играют.
— Авторы предъявляют претензии? Что-то вроде: «А я видел это по-другому!». Как решается вопрос?
— Были давно какие-то такие авторы, но в результате ничего дельного не
получилось, работа не сложилась не из-за моего или их упрямства, а
просто как-то растворилась.
— Автор мечтает о своём художнике. А художник? Мечтает о своём авторе?
— Художник мечтает, всегда лучше работать не одному, а в компании.
Классическая литература одно, могут быть любимые писатели, но твой
современник – совсем другое. А потом, у меня есть несколько сюжетов,
которые хотелось бы превратить в книжки, и нужен кто-то родственный по
духу, кто помог бы додумать некоторые вещи, например.
— Расскажете о своих отношениях с издательствами. Трудно найти такое,
которое подходило бы по всем параметрам?
— Я работала в издательствах «Искусство», «Детская литература», «Русское слово» у замечательных художественных редакторов Сергея Николаева и Никиты Ордынского, общение с которыми имеет для меня большое профессиональное значение. Издательства, честно говоря, никогда особо не искала, благодаря моим друзьям мне постоянно предлагают работу. Очень ценю издательство «Нарния»: они издают хорошую в художественном отношении литературу христианского содержания.
— Маша, у вас только что прошла выставка. Расскажите, пожалуйста, о
ней. С какими мыслями и ожиданиями вы её делали, как она прошла?
— Я представила работы, во многом ориентируюсь на условия, диктуемые залом: работы большого размера, но в небольшом количестве, черно-белые с одной цветной серией иллюстраций к «Светлячкам» Яна Карафиата. Выставка поэтому и называлась «Светлячки». Остальные серии: силуэты к избранным сказкам «Книги тысяча и одной ночи», к «Сказке об Амуре и Психее» из «Золотого осла» Апулея, к «Марселино» Сильвы, натюрморты в смешанной технике – карандаш, тушь, шитье нитками, «Жучки» – рельефы из листьев и металлических стружек, они цветные, в компанию к «Светлячкам». И витрина с книгами, среди которых хотелось бы обратить внимание на «Сказку о рыбаке и рыбке» Пушкина – это книга для слепых, текст набран Брайлем и силуэтные иллюстрации должны быть тоже рельефными. Выставка для меня – возможность повидаться со всеми, кого я знаю и люблю, чьим мнением о моих работах дорожу, и чья поддержка радует и вдохновляет.
беседовала Юлия Кузнецова
Мария Патрушева
Родилась в 1966 в Москве. Училась в студии Н.Е. Попова. Окончила Московский полиграфический институт в 1989-м. Курс шрифта у М.Г. Жукова,
дипломная работа у А.Б. Коноплева. Член МСХ, отделение книжной графики (с 1994).
Участник московских, всесоюзных и международных выставок книжной и станковой графики.
Награды:
Золотая премия ADCR Awards 2005 в номинации «Иллюстрация». В составе группы «ЗПТ» победитель конкурса «Кронпринц — второе пришествие» 2005. Лауреат конкурса «Образ книги»-2009 в номинации «Лучшие иллюстрации к произведениям для детей и подростков».
Проект иллюстрированной рельефным способом книги для слепых (А. С. Пушкин «Сказка о рыбаке и рыбке») вошел в число 50 лучших книг конкурса международной Биеннале детской иллюстрации в Братиславе (1995).
Библиография (избранное):
Ориентир:
Николай Евгеньевич Попов
Сайт Марии Патрушевой http://alybina.ru/