Мой большой и добрый великан
Люси Даль вспоминает о том, как отец рассказывал ей сказки и размышляет, как мечты могут стать реальностью.
Когда я была ребенком, каждый вечер мой отец ходил по нашей с сестрой крохотной спаленке и рассказывал удивительные истории о Большом и Добром Великане. Мы сидели в кроватях, совершенно зачарованные сказками о нашем Великане, и потягивали ведьминское зелье, которые отец всегда выдавал перед тем, как начать свою «историю», как он ее называл. Ведьминский настой — вкуснейшая вещь, папа взбивал каждый вечер его в блендере из консервированных персиков или груш с молоком с парой капель красного, зеленого или голубого пищевого красителя. «Ведьмы только что вам принесли», — уверял отец. С той же уверенностью он рассказывал, что Большой и Добрый великан живет в пещере под яблонями в саду рядом с домом.
Все тогда было волшебным — даже ведьмины шары, которые свисали с рыболовной сети на потолке на ниточках разной длины. Это были красивые, очень хрупкие старинные шары самых разных расцветок. Отец говорил нам, что они отпугивают злых ведьм. «Стоит ей только раз увидеть свое отражение в этом шаре, и она перепугается до смерти и исчезнет быстрее, чем появилась».
Мы жили в волшебном мире, вокруг нас были ведьмы (которые добрые), Большой и Добрый Великан и Изумительный мистер Лис. Пещера у них была прямо под «ведьминым деревом». Это был впечатляющий своими размерами бук. Три небольших дерева срослись в одно и получился толстенный и удобный для лазанья ствол. Бук высился на полпути по проселочной дороге к нашей ферме «Цыганский дом».
Мы не знали наперед, о чем сегодня расскажет папа. Иногда он рассказывал о Большом Добром Великане, иногда об Изумительном мистере Лисе, а иногда вспоминал свое детство. Ту пору, когда ему было примерно столько же, сколько и нам, и он со школьными друзьями влипал во всякие истории. Позже из этих рассказов получилась книга «Мальчик». Что не менялось никогда, так это наш ежевечерний ритуал. После сказки (а отец никогда не читал, только рассказывал), он брал пустые бокалы из-под зелья, проверял окошко, остался ли между створами крошечный зазор — ведь сейчас придет Великан и подует через трубочку сны. Потом отец целовал нас, подтыкал одеяло и выключал свет. И мы ждали…
Совсем недолго. Через пять минут аккурат между двумя занавесками медленно появлялась длинная бамбуковая палка. Сначала она поворачивалась к кровати моей сестры Офелии. Останавливалась. Два очень громких выдоха, словно огромный кит выпустил в море фонтан. Очень медленно и осторожно бамбуковая палка поворачивалась в мою сторону. Меня охватывала дрожь: что же мне сегодня приснится? Два шумных выдоха вылетали в мою сторону, и длинная бамбуковая палка осторожно возвращалась в окно. Мы засыпали буквально через несколько секунд. Нам не терпелось поскорей заснуть и увидеть те сны, которые специально для нас придумал Большой Добрый Великан, сидя в пещере под яблонями в нашем саду.
Однажды вечером Офелия спросила отца: «Откуда нам знать, вдруг ты придумал Большого Доброго Великана?».
«Придумал?» — в ужасе переспросил он.
«Почему нам нельзя подойти к окну и посмотреть на него?» — спросила я.
«Потому что если ты на него посмотришь, он к тебе больше не вернется. Он очень застенчив и не хочет, чтобы его видели. Его волшебство исчезает от одного только взгляда маленькой девочки. Большой Добрый Великан — это же волшебный великан, а на волшебство не надо смотреть. В него надо верить. А если ты не веришь в волшебство, то оно с тобой никогда не случится».
Но мы все равно не поверили ему до конца. И отец это почувствовал. Впрочем, мы все равно не стали в тот вечер подходить к окну, когда в нем появилась бамбуковая палка.
На следующее же утро мы проснулись, распахнули занавески и от всех наших сомнений не осталось и следа: на нашей идеальной зеленой лужайке перед домом были выведены огромные коричневые буквы: БДВ.
Мы бросились по лестнице вниз на первый этаж рассказать об этом отцу, который пришел в ярость от того, что его идеальный газон испортили. «Ну теперь-то вы верите в Большого Доброго Великана? — строго спросил он. — Моя лужайка безнадежно испорчена».
Да. Мы поверили. И до сего дня я верю в волшебство, Большого Доброго Великана, Ведьм, Изумительного мистера Лиса, хоть я уже успела понять, что отец просто вывел эти буквы на своей драгоценной лужайке с помощью средства от сорняков. Сама мысль о том, что его дети не поверят в волшебство была гораздо важней, чем весь этот газон, на который он тратил столько сил и времени.
Когда я летела в Ванкувер на съемки фильма о Большом Добром Великане, я, честное слово, чувствовала себя так, словно я — Чарли Бакет на шоколадной фабрике Вилли Вонка. Я прошла через большие секретные двери съемочной площадки и вдруг очутилась в огромной стране, потом в Букингемском дворце, потом в спальне Королевы, потом в огромной дворцовой столовой. Я встретила Софи, королеву, а затем — великий момент — я встретила Большого Доброго Великана. Какой же я испытывала трепет. Он был добрым и красивым, он выглядел ровно так, как я себе его и представляла, хотя уже прошло столько лет. Я еле сдерживала слезы от того, что все, во что я верила с самого детства, но не могла увидеть во внешнем мире, вне своего воображения, внезапно явилось мне. Я чувствовала, что мой отец идет рядом по этой зачарованной стране снов и великанов. Я слышала, как он говорит мне, когда я ступала в священном трепете:
«Видишь, Луки — так называют меня родные — если ты не веришь в волшебство, ты его никогда не встретишь. Но ты поверила, и вот, смотри, оно перед тобой. Правда же, чудо?».
И да, это было чудом. Пожалуй, это был один из лучших дней в моей жизни. Дух моего отца был рядом со мной, я чувствовала его, однако больше всего на свете мне хотелось, чтобы он был рядом живым.
Перевод Екатерины Олейниковой
