Надгробие старой романтике
Евгений Рудашевский:
Прошло время, когда автор приключенческих романов мог беззаветно врать, придумывая загадочный Южный континент, Землю Санникова или затерянный в джунглях мир динозавров. Нелепые псоглавцы Марко Поло и забавные ошибки Жюль Верна остались в прошлом – вместе с романтикой настоящих приключений.
Большинство тайн нашей планеты давно развеялись в холодном свете люминесцентных ламп современной науки. Чтобы хоть отчасти возвратить забытое чувство свободы и простора, писатель теперь бросает героев в фантастическое или, по меньшей мере, мистическое пространство, как это сделал тот же Симмонс Дэн в романе «Террор». Оставаясь в границах реализма, автор неизбежно получает «Тайный меридиан» Артуро Перес-Реверте – красивое надгробие старой романтике пиастров, бригантин и отважных мореплавателей.
«Теперь уже нет путешествий, потому что не осталось настоящих кораблей. Сейчас не ты путешествуешь, а тебя переправляют из пункта А в пункт Б», – с грустью говорит Кой, моряк, лишённый моря. Он ищет аромат утраченного времени. Жадно изучает полные ошибок карты Птолемея, Маттео Риччи, Уррутии, ведь именно ошибки всегда делали человека по-настоящему свободным, спасали его от вымирания.
Кой, а вместе с ним и современный читатель мечтает встретить своего капитана Мак-Вира из «Тайфуна» Джозефа Конрада. Он ищет затонувшие на старинном иезуитском корабле изумруды, а находит «соединение алюминия, бериллия, окислов и воды». Вместо драгоценных камней, добытых на рудниках Восточной Кордильеры читатель получает унылое Be3Al2(Si6O18). Вместо приключенческого романа – подробную инструкцию по эксплуатации гидролокатора бокового обзора.
«Век поиска сокровищ не выдерживает рациональности века зрелого и умудрённого», – пишет Перес-Реверте. Он с грустью выходит на берег Средиземного моря. Надеется, подобно капитану Бладу, уплыть на карибскую Тортугу и там стать членом «Берегового братства», но в наше время братство «переквалифицировалось, занимается жилищным строительством, а губернатор Ямайки получает по факсу приказы о розыске и выдаче тех, кто преступил закон».
Чувствуя свою ущербность и своё одиночество, Перес-Реверте хочет самоутвердиться – высмеивает «Пятнадцатилетнего капитина». Вооружившись данными спутников, брезгливо замечает, что Жюль Верн «совсем ничего не смыслил в практической навигации». Читатель не спорит; он знает, что юный Дик Сэнд, несмотря на все ухищрения Негоро, не мог достичь берегов экваториальной Африки. Читатель молчит, но Перес-Реверте, а с ним и его герои, торопясь убедить самих себя в своей правоте, начинают судорожно объяснять разность меридиональных частей и широт. Лишь заметив унылый взгляд слушателя, они теряют ложный пыл, отравляются в бар «Валенсия» в Картахене и голубым джином заливают свою грусть.
В «Тайном меридиане» нет загадки. Эта раковина пуста, а жемчужина в ней давно изгнила, рассыпалась прахом. Вместо неё – джазовая перекличка кларнета МакГи с саксофоном Чарли Паркера и почти хемингуэевская тоска поколения, потерянного среди гаджетов и автопилотов. Впрочем, даже тоска тут звучит фальшиво, ей мешает гул самолётов и шум корабельных моторов.
Не осталось писателей, которые могут вести свой рассказ, как это делали старые капитаны: на просторной веранде, в окружении пурпурных кустов бугенвиллеи, слуг-малайцев и горького табачного дыма. Эти веранды давно выкуплены туристическими фирмами, слуги обучены выпрашивать чаевые, а курить там вовсе запрещено. И Перес-Реверте понимает это. Улыбчивый сеньор в пиджаке и галстуке, он знает, что меньше всего похож на старого капитана. Это мешает ему «уступить искушению и играть в старину, рассказывая разные истории так, как их рассказывали некогда».
Романтика настоящих приключений умерла. На картах не осталось белых пятен, которые картографы древности заполняли фантастическими образами. Но писатель ещё может быть связующим звеном между миром GPS и миром первооткрывателей – подобно Нестору Перона, маэстро картографии из Университета Мурсии, переводившего в современные значения координаты старинных карт.
Читатель и сегодня с трепетом ждёт новых приключений, как Танжер из «Тайного меридиана» ждала своего грубого героя из Трои – героя, чья кожа помнит гарь сожжённых городов и морскую соль, чьё имя овеяно жестокой славой. И если на страницах, повествующих о нашем времени, будет слышен запах тех лет, когда по морю ходили корсары, а сквозь джунгли в поисках Эльдорадо прорубались конкистадоры, читатель простит и ошибки в фактологии, и недостатки сюжета, и саму искусственность этой романтики, теперь чуждой нашему разлинованному миру.
