Девочка как герой: гендерный переворот в детском фэнтези
Я только девочка, мой долг…
Марина Цветаева
Пожалуй, именно этот образ в литературе изменился разительней всего – современные литературные девочки-подростки не слишком похожи на своих предшественниц. Или совсем не похожи? Впрочем, без преемственности образа все же не обошлось и в современных героинях угадываются черты их предшественниц.
Образ девочки-спасительницы – один из постоянно присутствующих образов в литературе – возник еще в девятнадцатом веке. Поначалу такая девочка спасает что-то маленькое, семейное, личное – сад, забитую маленькую служанку (как у Фрэнсис Ходжсон Бернетт), та, что постарше – возлюбленного (как у Шарлотты Бронте). Впрочем, может быть, самой первой настоящей «спасительницей» в детской литературе следует считать попавшую в Страну Оз американку Дороти (ставшую впоследствии на русской почве Элли) – именно она спасла волшебную страну сразу от двух злых колдуний.
Тема спасения мира прочно утвердилась именно в детской литературе со времен Второй мировой войны – реальный мир в тот момент особо остро нуждался в спасении. Как всегда, первыми откликнулись на насущную потребность англичане (английская детская литература всегда «бежала» на голову впереди всех остальных). К. С. Льюис и Дж. Р. Р. Толкиен – добрые друзья и единомышленники – написали каждый свою сагу о спасении мира. Идея, что мир спасают слабые и маленькие (дети у Льюиса и хоббиты у Толкиена), была для обоих чрезвычайно важна. Для обоих она является практическим применением христианского постулата – «сила совершается в немощи». Пройдет еще пятьдесят лет, и такой «немощной силой», спасающей миры, станет именно девочка.
В реалистической литературе рамки спасения ограничены рамками реальности, в которой ребенок или подросток вообще мало что может сделать. В сказке и в фэнтези возможности поистине неограниченны, можно спасти соседского мальчика, а можно целую страну или даже целую вселенную. Читая о таких героях, ребенок, который в реальности должен ходить в школу и подчиняться родителям и воспитателям, приобретает огромную силу, на которую в любом другом контексте, кроме книжного, он никак не может рассчитывать. Лучше всего это проиллюстрировано в «Бесконечной истории» Михаэля Энде. Страна Фантазия нуждается в ребенке, но и он нуждается в Стране Фантазии, которая у подростка превращается в Страну Фэнтези, где все возможно.
Долгие годы феминистские идеи и борьба женщин за свои права как будто не особенно касались детской литературы, героини-девочки по-прежнему делились на две категории – либо женственные и страдающие, в конце концов вознаграждаемые по заслугам, либо сорванцы, те, кого по-английски называют «tomboy», лазающие по деревьям и старающиеся во всем быть похожими на мальчиков. Обе категории девочек постоянно выказывали сноровку и ум, но все же настоящие (то есть опасные) приключения доставались на долю мальчишек.
Даже само словосочетание «юношеская литература», по крайней мере в русском языке, предполагало, что девушкам там делать нечего. Слишком долго идея равноправия двух полов присутствовала в литературе для детей и подростков только в форме девчоночьих жалоб на то, что им не разрешают ходит в штанах или играть в футбол. Но наступил двадцать первый век, и детская литература словно вдруг неожиданно для самой себя обнаружила давно существующую феминистскую идею. Первыми ее подхватили именно подростковые книжки. Раз появившись, феминистские идеалы стали распространяться в литературе для детей и подростков со скоростью лесного пожара.
Еще в самом конце двадцатого века фэнтези и героиня-девочка соединились в страшном и непонятном мире, созданном Филиппом Пулманом. В нем все немножко похоже на нашу Землю, и в то же время все немножко по-иному. В англоязычной литературе Лира, девочка, от которой зависит всеобщее спасение, стала первой в череде героинь, отражающих феминистские идеалы. Как и многие другие литературные героини, Лира – сирота (вернее, считает себя сиротой – родители безусловно могут помешать заниматься спасением мира).
Феминизм сразу нашел себя в жанре фэнтези и в приключенческой литературе, на фэнтези густо замешанной. В подобной литературе придуманный автором мир часто оказывается на трагической развилке, подходит к самому драматическому моменту в битве добра и зла. И нуждается в немедленном спасении. На роль такой спасительницы пришла девочка. Тут дело не просто в смене героя на героиню. В фэнтези девочка получает право и возможность сама вершить свою (и не только свою) судьбу. Она обретает независимость. Девочка больше не пассивна, она – самостоятельна, она – действующая сила, а не только действующее лицо.
Появление Гарри Поттера снова жестко расставило акценты в балансе полов, девочка (Гермиона) оказалась разжалованной в помощницы. Но время было уже иное, и долгожданный феминистский ответ не замедлил появиться. Неужели опять получается, что только мальчикам дозволено спасать миры? Нет и нет. На литературную сцену вышли многочисленные девочки. В России тут же появилась пародия, по объему вдвое переросшая оригинал – напечатано уже четырнадцать книжек о Тане Гроттер, доказывающих, что девочки тоже могут быть главными героинями фантазийного эпоса.
И посыпалось… В американской литературе сразу был задействован относительно новый жанр – фэнтези для подростков, полное мрачноватых приключений и кровавых сражений, призванных спасти уже почти совсем уничтоженный мир. Жанр этот получил название постапокалиптической утопии. Первой книгой этого жанра можно считать «Дающего» Лоис Лоури, раньше подобные книги существовали только для взрослых. С наступлением двадцать первого века девушки заняли весьма почетное место в мрачных антиутопиях. В первую очередь я имею в виду «Голодные игры» Сьюзен Коллинз. Одна из исследовательниц прямо назвала эту трилогию американским ответом Гарри Поттеру. Вслед за ней появилась трилогия Вероники Рот, начинающаяся с романа «Дивергент».
Оба мира пытаются выжить после катастрофы. Обе молодые девушки – Китнисс и Трис – сражаются с силами, на первый взгляд во много раз превосходящими их возможности. Но в этих девушках заложено то, что не может быть побеждено – убежденность в своей правоте (несмотря на неуверенность в своих силах). Драки и погони перемежаются философскими размышлениями о смысле жизни и о противостоянии добра и зла. Именно это сочетание делает романы столь привлекательными для подростков. Подросткам нужна философия.
Во всех этих романах обязательно присутствует любовная история – но она не центр повествования и не самоцель. Девочки-героини влюбляются и мечтают о счастье (как положено девочкам-героиням), но в первую очередь они амазонки, воительницы. Они идеально вписываются в одну из возможных, хотя и весьма упрощенных, феминистских парадигм («первым делом, первым делом самолеты…»). В результате эти героини становятся примерами для подражания, хотя современный феминизм уже далеко-далеко ушел от подобных представлений.
В последние годы один за другим стали появляться романы с той же схемой – девочка или молодая девушка обретает свое предназначение – она именно та, кто может все исправить и все привести в порядок. Немного статистики.
Из списка в пятьдесят два наименования популярных у американского подростков книг в жанре фэнтези в тридцати двух (значительно больше половины) – главный герой женского пола. И это при том, что в список вошли несколько романов о Гарри Поттере и еще несколько о Перси Джексоне. Судя по всему, появилась и новая тенденция – подростковые романы охотно читают взрослые.
Совсем не во всех таких произведениях действие происходит в выдуманном «закрытом», то есть существующем помимо нашего пространства и нашего времени, мире. Часто в них день сегодняшний (вчерашний, завтрашний) сочетается с относительно малым количеством элементов фэнтези. Из совсем недавних (последние пару лет) и еще непереведенных назову лишь несколько – британский роман «Лучница» Линды Дэвис – с путешествиями во времени и девушкой-лучницей, которая спасает своего собственного предка; «Вивиан Эппл в конце света» Кэйти Койл – главная героиня освобождает мир от страшного религиозного культа, предсказывающего конец света и обещающего спасение только «праведникам»; «Запоздание в семь секунд» Тома Истона – девушка из разрушенной войной Европы борется с несправедливыми иммиграционными властями Англии недалекого будущего. Все эти героини становятся настоящими героями помимо воли, поскольку оказываются втянутым в борьбу еще раньше, чем сознательно решают это сделать. Такой роман может быть и просто сказкой, да еще с русскими мотивами, где действие разворачивается в предреволюционной России. «Яйцо и ложка» Грегори Магуайра, автора знаменитой «Ведьмы», написанной, впрочем, для взрослых, доказывает, что без решительных девочек (и Бабы-Яги) миру не уцелеть.
Дилогия предлагает читателю модель, которая может быть условно названа «псевдопротофеминизмом», и хотя это взгляд из будущего, картинка получается невероятно правдоподобная. Вроде бы все проблемы уже давно решены – женское образование больше не обсуждается, практически все профессии женщинам открыты – но тем не менее, переживания Кэлпурнии по поводу ее неравноправного положения по отношению к братьям все же оказываются удивительно востребованным и в Соединенных Штатах (чему свидетельство премия Ньюбери), и в России.
Что же происходит в российской литературной ситуации? Здесь, похоже, проистекают весьма сходные процессы.
Вслед за Таней Гроттер, не вполне выходящей за рамки пародии, но весьма популярной, появляются многочисленные произведения в жанре фэнтези и для подростков, и для детей помладше. Главной героине, как и ее западным сестрам, снова уготована роль спасительницы мира.
Впрочем, первая девочка из этой плеяды появилась гораздо раньше – еще при советской власти (однако на волне хрущевской оттепели – слова «феминизм» при советской власти не знали, но за равноправие полов боролись). Алиса Селезнева (названная в честь дочери, но с несомненным поклоном в сторону Кэрролла) – невероятно популярное в свое время творение Кира Булычева – намного опередила современные ей веянья. Ее можно считать одной из прародительниц российских героинь двадцать первого века.
Алиса Селезнева умна, бесстрашна и решительна, она постоянно спасает ситуацию там, где взрослые оказываются неспособны выполнить поставленные перед ними задачи. Но Алиса так и осталась единичным явлением в советской фантастике.
И только в двадцать первом веке (не без прямого влияние англоязычной литературы) к Алисе Селезневой присоединилось немало подобных ей героинь. Каждая из них, впрочем, обладает своими неповторимыми чертами. Одной из первых книг, рассчитанных на предподростковый возраст, стала «Настоящая принцесса» Александры Егорушкиной (это псевдоним двух молодых авторов и переводчиков, Анастасии Бродоцкой и Веры Полищук). Книга рассказывает о петербургской девочке Лизе, сироте, которая попадает в таинственную страну, откуда она, оказывается, родом и где у нее есть брат, будущий король, которому срочно понадобилась помощь. Лиза, конечно же, прекрасно справляется с задачей и спасает королевство. Есть у книги и продолжения: «Настоящая принцесса и Летучий Корабль», «Настоящая принцесса и Снежная Осень» и «Настоящая принцесса и Наследство Колдуна». В серии отчетливо прослеживается влияние нарнийского цикла К. С. Льюиса.
Для тех, кто постарше, появилась весьма популярная серия Натальи Щербы «Часодеи». «Часовой ключ» – первая книга серии, и она принесла автору победу на конкурсе «Новая детская книга», организованном издательством «Росмэн». За ней в трехлетний промежуток последовали «Часовое сердце»; «Часовая башня»; «Часовое имя»; «Часограмма» и «Часовая битва». Василиса, считающая себя сиротой, обнаруживает, что у нее есть отец, и попадает в волшебный мир, который оказывается ее родиной. От нее зависит некое магическое действие, смысла которого она, в общем, не понимает. Но в конце концов, как положено, грядет окончательная битва между добром и злом, и во многом именно благодаря Василисе, которая готова пожертвовать собой ради других, все оканчивается благополучно. Василиса даже становится королевой Времени.
Тема девочки-сироты, обладающей магическими способностями, очень важна. Чтение этих книг обеспечивает возможность идентификации с сильным персонажем своего пола (что было практически недоступно читателям нескольких предыдущих поколений). Кем только не оказываются эти героини. У Аллы Вологжаниной в «Трилунье» героиня – волк-оборотень, у Любови Романовой в «Детях пустоты» – человек-кошка. Нет недостатка и в весьма решительных ведьмах. У всех у них проблемы с отцами (да и в целом с родителями) – либо их нет, либо они появляются ниоткуда и полностью меняют жизнь героини.
Книги Алексея Олейникова из серии «Дженни Далфин и Скрытые Земли» рассчитаны на более искушенного и вдумчивого читателя. Они выводят на сцену (в прямом смысле этого слова) юную циркачку – названную внучку циркового фокусника. Дженни Далфин совсем не сразу понимает, в чем состоит ее предназначение, и совершенно непонятно, удастся ли ей спасти мир (а главное, в этом ли ее задача), но она – сильная и самостоятельная, и если уж решается бороться с врагами, то можно быть уверенным – врагам не поздоровится.
В семи книгах серии («Девочка и химера», «Где живет колдун», «Печать Магуса», «Тени Авалона», «Дети Утренней звезды», «Сон Видящей» и «Пламя изменения»; восьмая еще в черновике) присутствует сложная психологическая подоплека развития событий – взаимоотношения между героями непростые, почти никто не оказывается сразу и бесповоротно на стороне добра или на стороне зла – добро и зло не внешние факторы, они внутри самого человека (или человекоподобного существа – рыжеволосого эльфа, зверодушца – человека-волка, лисицы-оборотня из японского фольклора). Дженни реальна и в своих обидах на дедушку, скрывающего от нее множество тайн, и в героических поступках, и в мечтах о любви. Только неизвестно, что предстоит Дженни – спасти мир или безвозвратно его погубить.
Дженни, конечно, тоже сирота, родители ее погибли, да и дедушка – не родной.
Сироты в фэнтези, безусловно, наделены магической силой, которая делает их непобедимыми, и только в случае Гарри Поттера подробно и четко объяснен механизм этого действия, в остальных случаях, как в сказках, это просто постулат, который теперь уже не надо объяснять.
Как писала пять лет тому назад английская исследовательница Мария Николаева, в фэнтези, жанре, существующем по законам романтического нарратива, преобладают герои мужского пола, и появление героини-девочки всего лишь гендерная перестановка, являющая мальчика, замаскированного под девочку. Мальчик по-прежнему обладает куда большей силой, чем любая девочка, особенно, если этого мальчика зовут Гарри. Но мне кажется, что постепенно героиня – настоящая девочка – занимает надлежащее ей место истинного героя. И такие повествования читают отнюдь не только девочки, но и лица мужского пола (причем любого возраста).
Ольга Бухина