Попал в переплет

Руне Белсвик: я хотел рассказать историю о чудесах жизни

Ноя 01, 2016 Переплет

Норвежский писатель и драматург Руне Белсвик посетил Москву и Санкт-Петербург. Славу на родине, а теперь и в России, ему принесли книги о Простодурсене. В мире эти истории издавались не так много — слишком сложно переводимым был текст у Белсвика, наполненный игрой слов и необыкновенным волшебством. В России все шесть историй о приречной стране вышли в издательском доме “Самокат” в переводе Ольги Дробот и с иллюстрациями Варвары Помидор. За день до приезда Руне в Москву во Франкфурте был объявлен список номинантов на премию ALMA и Руне Белсвик стал почетным кандидатом от Норвегии, поэтому пресс-конференция с журналистами началась с поздравлений.

Во время этой встречи Руне рассказал о создании Приречной страны, как устроена жизнь писателя, что читают в Норвегии, зачем ему вторая работа и о том, почему новая идея напоминает влюбленность.

img_9654

О себе как о читателе

Я чему-то учусь у всех писателей, книги которых я читаю или слушаю. Когда я рос, у нас в доме не было ни одной книжки, но мы иногда слушали программу “Детский час” на радио и там читали Эгнера, Прейсена, Вестли. Когда я стал постарше, уже научился читать и писать, то учитель сказал моим родителям, что они должны завести хоть какие-то книги/рассказы в доме. И тогда родители подписались на газету.

Первый раз в библиотеке оказался, когда мне было 15 лет. Я был безнадежно влюблен в девочку, которой не решался признаться и я шпионил за ней. И вот однажды вечером она зашла в библиотеку и когда она оттуда вышла — туда заглянул я. И увидел, что там лежат книжки, которые эта девочка только что сдала. Понял, что мне надо забрать их домой — сразу записался в библиотеку, получил все эти книги и пошел домой. К вечеру девушка была полностью забыта — книга оказалась невероятно интересной и полностью покорила меня.

О создании Простодурсена

img_9579Все началось с того, что мы с сыном потеряли книгу, которую обычно читали перед сном и надо было как-то выкручиваться. И тогда я подумал — что нас особенно связывает? То, что мы отец и сын. А еще я подумал — какое самое главное изменение происходило в моей жизни? Наверное, когда я стал отцом. Сын хотел, чтобы я рассказал ему сказку о приключениях, львах, пиратах, а я хотел рассказать совершенно другую — о чудесах жизни. Мой ребенок любил развлекательное чтение и программы, а я переживал — почему он не хочет, чтобы книжка была о том, что кто-то может быть довольно стеснительным и ему не совсем легко найти общий язык с детьми, а вместо этого ему хочется, чтобы на всех нападали львы и пираты. На таком фоне, конечно, проблемы со стеснением отходят на второй план. Я понял, что это мой шанс написать о том, как трудно и нелегко справляться с повседневными делами , просто жить или вступать в отношения с другими людьми. Передо мной стояло две задачи — написать обо всем серьезно и настолько хорошо, чтобы мне было интересно читать как взрослому и думать над тем, о чем пишу. А также написать так, чтобы мы смогли разделить это с сыном. Я хорошо помнил, что когда сам был мальчиком, мне совершенно не хотелось становится взрослым, потому что они казались мне странными и непонятными. Но я подрос и стал удивляться тому, как много во мне сохранилось детского: чувства и переживания остались такими же.

Потом, конечно, история Простодурсена стала настолько важной и так мной завладела, что сын потерял всякий доступ к этому делу и это стало моей работой. Ребенок долгое время не слышал ничего о Простодурсене. И в следующий раз сын услышал о Приречной стране, когда ему было шесть лет, причем таким образом: по радио стали передавать передачу, где я читал вслух Простодурсена и он очень испугался, потому что мы с ним сидели вместе в гостиной и одновременно я же читал по радио. Здесь надо пояснить, что после написания первой истории я отправил ее на радио в передачу ”Детский час” (Barnetimen) и спросил — интересно ли им? Они сказали, что конечно и я в итоге прочитал все шесть историй на радио.

Теперь мой сын уже большой 31-летний мальчик, но все равно история о Простодурсене — это наш некий “секретик”. И он даже немного гордится тем, что был причастен к созданию этой истории.

Об иллюстрациях

img_9728Иллюстрации Вари Помидор мне очень нравятся, потому что они сделаны с огромной фантазией и с уважением ко всем персонажам. Я уже не первый раз вижу иллюстрации к своим книжкам — например, есть Варварины иллюстрации, есть немецкие и каждый раз это было изображение моих героев. Все они как-то интересны, но норвежские издания по-прежнему выходят без иллюстраций, потому что была такая моя идея — никак не стеснять детскую фантазию. Когда я писал, то стремился к тому, чтобы относится к детям и детскому восприятию максимально серьезно. Мне казалось очень важным оставить место для собственной фантазии читателя. А потом случилось так, что в Норвегии поставили кукольный спектакль по Простодурсену и тут на меня обрушилось огромное количество гневных писем от детей и взрослых, которые были страшно недовольны — “Что это за персонажи?! Они выглядят совершенно не так” и т.д. Куклы совершенно их разочаровали — не совпадали с их представлением о Приречной стране. Ведь персонажи одновременно молодые и старые, большие и маленькие.

Также однажды мне написал какой-то известный у нас режиссер-аниматор, что хотел бы превратить истории о Приречной стране в мультфильм и я сказал,что да, это интересно и давайте попробуем. И больше я никогда ничего не слышал о нем (смеется).

О маленьком мире

img_9824Я часто пишу про такие обособленные маленькие миры, просто не всегда они похожи именно на Приречную страну. Например, я заметил, что у меня есть некоторые детские воспоминания, от которых не избавиться и начал думать, чего они от меня хотят и почему не могу от них избавиться. Видимо, придется написать историю о моем детстве, а поскольку я вырос в очень маленьком местечке, то это автоматически получится книга о маленьком мире.

У меня в России очень неплохая компания на книжной полке — “Муми-тролли”, “Ветер в ивах”, “Винни-Пух” (смеется). Если выделять их в отдельный жанр, как книги похожего мироощущения, то, наверное, этот жанр так и назывался бы — “мир в миниатюре или книги о маленьком мире”.

О чтении в Норвегии

В нашей стране одинаково популярна как классическая детская литература — те имена, которые я называл выше: Альф Прейсен, Турбьерн Эгнер, Анне-Катарина Вестли, так и современные детские авторы. Мне кажется, что Мария Парр сейчас продается лучше всех.

Раньше было очень распространено чтение на радио — пока программа “Детский час” существовала, мне кажется, что это была очень важная программа. Может быть там вмешался какой-то расчет — стало меньше слушателей, в общем не знаю почему, но программу закрыли.

В Норвегии нет общей школьной программы, но я время от времени получаю письма от какого-нибудь класса (это обычно дети шести-десяти лет), которые прочитали Простодурсена и присылают мне рисунки. С другой стороны я беседую с учителями из старшей школы (а это, соответственно, ученики 16-17 лет), которые тоже обсуждают и читают тексты в классе.
Большинство детских писателей часто ездят по школам с выступлениями. Насколько я помню наши законы и инструкции, то “каждый ребенок в начальной школе имеет право встретится с писателем не менее раза в год.” то есть школы обязаны позаботиться о том, чтобы все ее ученики не менее раза в год наблюдали живого писателя. Это оплачивается из бюджета школы, а школа получает деньги в свой бюджет из государства или муниципального образования, в котором она находится.

Вообще в Норвегии трудно прожить только на гонорары от книг, как правило что-то еще писатели делают. Ты можешь добавить к гонорарам такие выступления в школе и что-нибудь еще — тогда ты уже сможешь на это прожить. И я так жил, но когда ты приходишь в школу или на публику, ты вынужден рассказывать про себя и через некоторое время мне все это надоело и я предпочел вместо этого выбрать другую профессию и теперь я редко выступаю.

О писательстве

img_9861У меня нет какого-то определенного распорядка дня. Если мне сегодня не пишется, то я иду погулять в лесу или разговариваю с женой или прибираюсь в доме, но если я чувствую, что знаю, что писать, то я сразу иду к себе в кабинет и пишу. Вернее, я каждый день хожу к себе в кабинет, но не каждый пишу — иногда я читаю газеты или раскладываю пасьянс. Возникшая идея “что написать” напоминает немного влюбленность: сначала ты влюбляешься во что-то на расстоянии. И ты ходишь и думаешь, какой это будет прекрасный роман и ты даже часто не торопишься ее записывать, потому что прекрасные грезы могут просто раствориться, как только начинаешь писать. Потому что не всегда то, что выходит на бумаге, также прекрасно, как и в твоих мечтах. Я иногда работаю по заказу, правда, ни разу не писал книги, но делал театральные постановки, даже писал оперы по заказу театров.

Ощущение “я -писатель” приходит, уходит, потом приходит обратно и так по кругу. Возможно потому что, когда я был маленьким, то писатели казались какими-то небожителями и не было ни одного живого писателя, которого я знал в моем окружении. Сейчас, когда меня спрашивают “кем я работаю?”, то если настроение похуже, то я говорю, что работаю ассистентом в доме сопровождаемого проживания для людей с ментальной инвалидностью. А если настроение получше и чувствую себя покрепче, то говорю, что я писатель.

О работе ассистентом в доме сопровождаемого проживания для людей с ментальной инвалидностью

Мне казалось утомительным часто ездить по школам и рассказывать об одном и том же. По возвращению нелегко обрести внутренний мир . Мне гораздо больше нравится спокойно сидеть у себя в кабинете, поэтому организовал свою жизнь по-другому.

Когда я отправляюсь на свою вторую работу — я не писатель, а только ассистент. Таким образом отдыхаю от писательской работы и думаю, что это очень полезно для меня. Я очень доволен — там не так много людей и я чувствую себя очень нужным и значимым, даже часто незаменимым и это очень помогает, когда сажусь писать книги. Ну и я там немного зарабатываю денег, что тоже помогает чувствовать себя вольготнее, когда я пишу (смеется).

Я один раз почерпнул там кое-что для своей книжки “Самая влюбленная пара в мире” — это детская книжка о том, как в маленьком городке есть мальчик и девочка, влюбленные друг в друга и они хотят прославить свой город тем, что они будут самой влюбленной парой в мире. В этой книге есть персонаж, который очень любит, когда ему дуют в ухо. И вот эта деталь “подуть в ухо” — она как раз от моей второй работы, потому что там был такой человек.

О детском чтении

Как отец я считаю, что очень важно, чтобы в доме были книги и у детей была возможность их читать. И при всякой возможности я предлагал им почитать вместе, кстати, сын откликался на это с гораздо большей охотой, чем дочь. С тех пор, как они могли сидеть и спокойно слушать (где-то лет с трех), я при всяком удобном случае старался склонить их почитать что-то вместе, но никогда, конечно, не заставлял — “ты должен читать”. Отчасти это были те авторы, которых я слушал в детстве — Прёйсен, Линдгрен, Вестли, Эгнер. Но так получилось, что я в течение шести лет заседал в профессиональном совете “Союз детских писателей Норвегии” и получал для чтения фактически все, что выходило в Норвегии. Поэтому дома было довольно много книг.

Если взрослый любит читать и ему это нравится, то нет ничего лучше совместного чтения. Но если взрослый не любит читать вслух или ребенок очень нетерпеливый и не может усидеть на месте, то тогда приходится использовать аудиокниги и радиоспектакли.

О табу

Насколько я знаю, никаких табу в норвежской детской литературе не осталось.
Цензуре подвергается не тема, а качество письма. Неважно о чем ты пишешь, гораздо важнее, чтобы это было хорошо написано.
Что касается лично меня, то я не переживал существование темы, о которой хочу написать, но не могу этого сделать. Разве что пару-тройку лет назад была история — книга для поколения внуков, которому я рассказывал о том, откуда берутся дети и как это вообще происходит. Там были трудные темы, что например иногда дети появляются в результате насилия. Это было сложно написать, но я это сделал.

О “взрослых” книгах

img_9760Я не думаю, что я пишу для взрослых как-то специально серьезнее, чем для детей. Единственная разница состоит в том, что когда я пишу для взрослых, я часто опираюсь на опыт, который я уже получил во взрослом состоянии и наверное поэтому мне хочется обсудить эти проблемы не с детьми, а с другими взрослыми. Вот моя последняя книга о женщине, которая подверглась насилию в каком-то совсем молодом возрасте и это породило в ней страхи и какие-то комплексы, а позже она стала наркоманкой. Это реальная история и вот такие темы я бы хотел обсуждать со взрослыми. Сложно сказать, где проходит грань между детскими и взрослыми темами, потому что я на эту же тему писал книгу для детей. Должен сказать, что для детей писать намного сложнее, потому что когда ты пишешь для младших читателей ты должен следить за простотой формулировок; за тем, чтобы это было понятно. Со взрослыми об этом можно не тревожиться.
Надо признаться, что в этом есть и некоторый расчет, потому что в Норвегии получить писательскую стипендию или какой-то грант на написание книжек гораздо легче, если ты пишешь для взрослых. Поэтому мне фактически пришлось написать некоторое количество взрослых книг, чтобы иметь достаточное портфолио для соискания таких стипендий. Но вообще я себя считаю детским писателем.

Екатерина Северина

Автор выражает благодарность издательскому дому “Самокат”, Генеральному Консульству Норвегии, клубу “Scandinavia club” и лично Ольге Дробот за организацию и помощь в проведении интервью.

Фото: Наталья Свиридова