Познавательные Смотрим в книгу

Волнующая история. О книге «История старой квартиры»

Янв 13, 2017 Irina Suslova

В конце 2016 года, прямо к ярмарке Non/Fiction (30 ноября-4 декабря), издательство «Самокат» выпустило книгу-альбом «История старой квартиры». Автор текста – Александра Литвина, иллюстрации — Анны Десницкой. Книга стала абсолютным хитом продаж издательства за 5 дней ярмарки, за полтора месяца тираж (7000 экземпляров) практически закончился. Книга произвела фурор на ярмарке и мгновенно стала модной. «Квартира» стала №1 детской части ярмарки по оценке журнала «Прочтение», вошла в десятку главных книг Non/Fiction по версии журнала GQ, была признана лучшей детской книгой 2016 года по версии журнала «Афиша», быстро попала на страницы газет и в радиоэфир.  Подробное интервью с авторами книги, Александрой Литвиной и Анной Десницкой, в эфире радиостанции «Эхо Москвы» можно послушать здесь.

rsawzvke86k

Итак, о книге. Огромная, формата А3, испещренная тысячами рисунков, вся состоящая из мелочей, «История старой квартиры» напоминает жителям России двадцать первого века, что и как происходило в России в двадцатом веке. В качестве примера — жизнь московской семьи с 1902 по 2002 год.

Муромцевы живут в своей московской квартире как на островке; на них накатывают гигантские волны мировой и российской истории – Первая мировая и Великая Отечественная, сталинский террор; их окружают соленые капельки бытовых, интимно-семейных подробностей: переезд, свадьба, билеты в театр… Их жизнь – и даты (Сталин умер, Гагарин полетел) и тире (НЭП, оттепель).

Каждый временной отрезок, на котором авторы решили сделать акцент, включает небольшую адаптированную историческую справку («Началась Гражданская война между сторонниками большевиков (красными) и их противниками (белыми). Но были и такие, кто пользовался хаосом и разрухой, чтобы безнаказанно грабить и убивать»),  многочисленные изображения символов эпохи с пояснениями, периодически – схему квартиры, где герои живут.

%d0%ba%d0%b2%d0%b0%d1%80%d1%82%d0%b8%d1%80%d0%b0-3

Текста как такового не так много, но россыпь рисунков не дает перевернуть страницу – столько всего нужно рассмотреть, то и дело поглядывая на семейное древо, уточняя, кто чей сын и кому сколько лет. Меняется панорама квартиры – на стене висел портрет Троцкого, но вот вместо него — Сталин, Хемингуэй, Цой, а «лампочка Ильича» превращается в тканевый абажур, а потом и в люстру из пластика… Для бойких школьников предлагается квест — «найди предмет», но и без особых приглашений читатель любого возраста с интересом займется поисками среди одежды, мебели, рецептов, игрушек  – своих старых знакомых, случайно мелькнувших или верно служивших долгие годы. Ничего не оставлено без внимания – машинка «Зингер», сиденье от унитаза на стене, обложка «Трех мушкетеров», красная в крапинку банка «Мука»… Поразительная, кропотливая работа!

«История старой квартиры» — про жизнь конкретных людей с именами и фамилиями, в конкретном городе, но прежде всего это жизнь россиян в целом. Их жизнь пересекают явления глобальные (войны) или, во всяком случае, знаковые (верный коммунист выходит защищать свободу в 1991, еврейский интеллигент навсегда уезжает в Америку).

Муромцевы, их соседи и знакомые нарисованы вроде бы схематично, но приглядитесь внимательнее – они меняются в зависимости от времени; у женщин подтянутость довоенная сменяется стилем «унисекс» 1930-х, а потом фигуры расплываются… Чтобы к девяностым снова подтянуться – уже не в корсетах, а в футболках Coca Cola.

%d0%ba%d0%b2%d0%b0%d1%80%d1%82%d0%b8%d1%80%d0%b0-2

Книжка, как говорится, не резиновая, для многих частностей просто нет места. Поэтому, видимо, почти никто в книге не работает (кроме двоих врачей, соседа «из Наркомпроса» и будущего эмигранта Фридриха — инженера в НИИ). Они не умирают (только если на войне),  не болеют и не рождаются, не ходят в ясли и школы. Не говорится об их зарплатах, да и вообще о деньгах (тут уже возможны серьезные расслоения, и ощущение «новой исторической общности — советского народа» могло бы раствориться). Было бы здорово, если бы авторы продолжили свое на редкость удачное сотрудничество и не пожалели бы еще тысячу тысяч рисунков, чтобы воскресить в памяти детские садики и пионерские лагеря,  НИИ и поликлиники, «Зарницу» и костюм снежинки.

«Ах, теперь у меня будет большая детская, и у папы свой кабинет, и горячая вода в ванной!» — говорят герои в 1902 году. Но вот 1927 год – и нет ни детской, ни кабинета, «теперь в квартире живет сразу шесть семей: Муромцевых уплотняли несколько раз», да и с горячей водой все не так просто — «стирают в корыте, белье кипятят в ведре». О крупных событиях в семье рассказывают дети, ведь для детей их дом – это и есть целый настоящий мир. Бытовые сложности, политические интриги – все это вторично, пока дома хорошо. А у Муромцевых, несмотря ни на что, дома хорошо.

st5bnqsvlkg

В 1937 году «берут» одного за другим их соседей; малолетнюю дочку  «врагов народа» забирают на воспитание родственники. Пятеро мужчин из семьи уходят на фронт и погибают, о своей геройской и трагической участи говорят сами, как в фильме «О бедном гусаре замолвите слово»: «Я убит под Тулой…  Убит осколком фугасной бомбы…  Пропал без вести… Я сгорел в подбитом танке… Умер в госпитале…». Дедушка и бабушка исчезают в минском гетто.

Но что-то сохраняется в перегороженных коммунальных комнатах, то, благодаря чему люди сохраняют доброжелательность, что крепко связывает между собой людей, разбросанных – кто во Францию, кто в Америку… Это что-то – в изразцовой печи, в круглом столе посреди комнаты, за которым щипали корпию и штопали носки. В каждой семье – своя фамильная квартира, свой мир, сотканный из сотен рисунков, которые не помещаются в памяти. И каждый, просмотрев эту книгу, может, закрыв глаза, вспомнить, как стояли книги в шкафу его детства, какая была обивка у стульев, что (и на чем) готовила мама, во что был одет папа, как звали соседей…

Книга посвящена «нашим бабушкам и дедушкам». И прабабушкам, и прапрабабушкам, и давно покойным, и ныне здравствующим. Двадцатый век для многих стран оказался трагическим. России в этом смысле особенно не повезло. «Чем столетье интересней для историка / Тем для современника печальней» — этой цитатой открывается книга. Николай Глазков написал эти строки в 1944, когда впереди оставалось еще много «интересного и печального». Век, про который написаны тысячи и еще будут написаны тысячи книг, неисчерпаемый кладезь фактов – как вынесли его люди? Как смогли они устоять, не сломаться, выжить, вырастить детей, внуков и правнуков? Где-то смолчать, где-то броситься на амбразуру, радоваться малому и великому, все вынести на своих плечах и заслужить посвящение себе – как главным героям ушедшего века.

Катарина Гулевская

За фото благодарим Анну Шкляеву, библиотекаря петербургской Детской библиотеки СПб ГБУК «МЦБС им. М.Ю. Лермонтова»