Ждем новых книг

Рецензия: «Полынная елка» Ольги Колпаковой

Мар 29, 2017 Переплет

В 2017 году московский издательский дом «КомпасГид» выпустил книгу Ольги Колпаковой с иллюстрациями Сергея Ухача «Полынная елка».

Polynnaya_elka_cover.inddКнига – представитель популярного в последнее время жанра «от лица детей страшного ХХ века – детям благополучного XXI» («Сахарный ребенок» О.Громовой, «Девочка перед дверью» М.Козыревой, «Дети ворона» Ю. Яковлевой). На этот раз  перед необремененным историческими знаниями подростком —  депортация поволжских немцев.

После собственно повести автор предлагает читателям своеобразный толковый словарь, объясняющий, что такое, например, «Ленинград» или «Революция», под названием «Как это было». Думаю, начать нужно именно с него, чтобы потом не отвлекаться. Конечно, школьники среднего и старшего возраста (как и люди любого возраста) – очень разные. Вполне допускаю, что многим из них нужно объяснить, что такое трудармия, что «люди были совсем как рабы», что переселенцам после войны еще долго нельзя было вернуться домой… Ну а что такое Миус-фронт – и большинство взрослых-то не знает.

Хотя порой в целом верное стремление говорить с современными подростками на их языке настолько далеко уводит от урока истории, что приводит к американскому комиксу: «Адольф Гитлер — вспыльчивый и упрямый парень»… «Сталин в пятнадцать лет подружился с революционерами»… «пионеры активно занимались спортом, учились маршировать и выполнять строевые команды, боролись с беспризорниками, обучали грамоте пожилых <…> организовывали лагеря, жили в палатках в лесу и собирались вокруг костра, чтобы обсуждать свои дела и петь песни».

Да, объяснить то, что, кажется, и так очевидно – бывает очень нелегко. Вот и перед маленькой героиней «роковых сороковых» (повесть начинается с войны и кончается победой), немкой Марийхе, жизнь ставит вопросы, решить которые не в силах умные, взрослые люди. А она — старается ответить.

Почему люди идут войной друг на друга? Из-за того, что люди «говорят на разных языках, ходят в разные школы»?

Можно ли быть ни за белых, ни за красных, а только «за себя и своего сына»?

Есть ли нации хорошие и плохие? На примере своих родных девочка видит, что немцы бывают «хорошие» и «плохие», а на примере жизни отца — что «хорошими и плохими» могут быть и русские, и чеченцы…

Да и отец… Выживший в войну, но не вернувшийся к семье, предавший жену и детей – и он, по мысли Марийхе, достоин прощения, он тоже «как все, и хороший, и плохой» (сравним с реакцией родни на такой же случай в «Последнем поклоне» В. Астафьева).

Маленькая она еще. Не так огорчает ее потеря «большого, хорошего дома и хозяйства», как обмен на еду «зеленого льва с дыркой на макушке». Она не замечает того, что на ее босых ногах протёртые, дырявые, набитые соломой валенки, не задумывается о том, что старшая сестра, мечтавшая стать учительницей, работает наравне со взрослыми и никогда не закончит школу… Это замечаем мы – читатели.

Мария-Марийхе берет пример душевной твердости, трудолюбия и смирения у старших – бабки, матери, сестры. Что помогает семье в их непростой жизни, превратившейся в бесконечный трудовой подвиг? В первую очередь – вера.

Непривычная, незнакомая, она, однако, не вызывает у окружающих явной неприязни. Учительница просит не петь в школе «У яслей я Твоих стою, Христос, мой покровитель», потому что эта песня «совсем школьная песня и очень грустная», а диковатый соседский мальчик всего лишь спрашивает: «А ты правда думаешь, что Бог существует?» Впрочем, судя по тому, что этот мальчик (русский, из деревни с традиционным православием) —  на иконы реагирует попросту: «тьфу!», окружающим любая вера в диковинку.

Бог поможет, Бог не допустит… Когда убегает любимая кошка, самое страшное – что ее никто теперь не защитит, ведь «у кошек даже нет своего бога». У людей Он есть, только где Он? Как Он видит происходящее и не вмешивается? Не раз девочка и ее старшие сестры задают эти вопросы. И если младшая вздыхает «Бог, наверное, смотрел в другую сторону или был занят фашистами», то старшая грозит небу: «Если ты не оживишь Мину и не вернёшь нам маму, то тебя нет!».

Как таковой войны – сражений, штыков, танков – в книге нет. Есть суровый быт нищей военной деревни («я даже и не знала, что такое конфеты», «только у двоих человек в классе были карандаши»), на фоне которого неожиданно, как спустившиеся с газетной передовицы, возникает сообщение, что «комбайны «Коммунары» работали даже ночью, включив фары». Отдельное спасибо автору за такие детали как «Электричества в деревне не было» (растолковано в конце книги) и «С пятого класса нужно было платить за учёбу» (увы, не растолковано).

 Есть ненормальные в своей жуткой обыденности истории — мальчика Теодора, потерявшего в трудармии ногу, ставшего «очень страшным, но добрым» или тетки Лизы, «такой честной, что с ней старались пореже встречаться» — чей гроб вместе с гробами других умерших от непосильной работы бросают в болото…

 «Время было такое»? Или «Бог в эти годы рождался где-то в других местах»? Ни автор, ни Марийхе никого не обличают. Ни отца «с голубыми, как небо, глазами», ни соседей, обещавших девочке Лиле ботинки  в обмен на тяжелую работу и обманувших ее, ни «Сталина и его помощников»… Просто рассказ про детство, в котором не было дома, конфет, книг, в котором был один праздник – рождество с ветками горькой полыни вместо елки… Рассказ выросшего уже человека — навсегда покинувшей свою великую и страшную родину и задающего Богу «не меньше вопросов, чем в детстве».

Катарина Гулевская