Книги, которые не
Давайте поговорим о ненаписанных книгах, меня волнуют ненаписанные книги. Но давайте поговорим не пусто, без жалоб на тяжёлую долю или законы. Законы кончатся, книги так и останутся ненаписанными. Давайте о ремесле. О нашей беспомощности. О её преодолении. А может быть, и хорошо, что в чём-то мы беспомощны? Может быть, и правильно, что какие-то книги остались не написаны?
Вот моя беспомощность. Две.
Все не сказочные книги мои написаны от первого лица. Кажется, вот придумала что-то интересное – и можно написать как бы со стороны. Но тут же, ещё даже не начав писать, понимаешь, говоришь себе сама: не верю. Я не верю в это. Только когда в тексте говоришь сам или как бы сам, тогда веришь. И то можно сфальшивить – и не поверит читатель. И снова пишу от первого лица. Со сказками такого не бывает.
Или вот такая сложность. Исторические темы. Я напала на историю. Настоящую. Документы есть, но есть и сомнения. Есть судьба человека, вот что интересно. Эта судьба не даёт тебе спокойно жить, как камень в кроссовке не даёт хорошо идти. Всё время возвращаешься к той истории, к тому человеку, к его судьбе. Читаешь документы, встречаешься с его дочерью. Думаешь о нём. Но я не стала писать о том времени (военном), не потому что я не была уверена, что смогу приблизить героя к нам, к себе. Мне хотелось подумать, как воспримем мы сегодняшние его ту судьбу. А если окажемся его родственниками? Поэтому я притворилась правнучкой героя (настоящего) и стала писать от первого лица. Историческая книга не написана, но написана другая.
Мария Ботева
