Что сейчас происходит?

Подвижники: Яско Танака

Ноя 29, 2017 Переплет

Подвижники – люди, благодаря которым детская литература никогда не умрет, сколько бы ни возрождали за неимением другого чего сказать тему ее перманентной кончины. Я много знала людей, преданных своему делу, настоящих подвижников в высоком смысле этого слова. Которые не для заработка, не для славы, не для влияния (оттенка власти), не для самоутверждения… а из любви к тому, что делают, чем занимаются. Из чувства долга, наконец, из чувства общественной обязанности. Как, например, великая подвижница Елла Лепман, которая всю жизнь руководствовалась девизом «Дайте нашим детям книги, и вы дадите им крылья», и который сам стал крылатым, облетев весь мир.

Это Елла Лепман, писательница, общественный деятель возрождала в послевоенной Европе библиотеки, возрождала в детях желание и возможность читать. Она была инициатором создания Международного совета по детской и юношеской книге (IBBY), по ее инициативе решением ЮНЕСКО день рождения Ханса Кристиана Андерсена, 2 апреля, стал Международным днем детской книги, когда премию имени великого сказочника вручают лучшим детским писателям, переводчикам и художникам со всего мира.

Об одной из таких подвижниц вспомнила, разбирая бумаги с дополнительными материалами к статье о Доме детской книги, которая давно написана, да никак не дойдет до состояния «оно мне приблизительно нравится». Это письмо из 1993 года, написанное от руки чётким крупным почерком (и не шариковой ручкой!), датированное и подписанное, всё, как надо. За неимением работающего сканера переписываю слово в слово:

«Сотрудники Дома детской книги!
Сейчас наш исследовательский кружок «Костёр» собирает деньги для издания книги для русских детей «Оригами – японское искусство сложения бумаги». На наш призыв уже ответили много добрых и искренних японцев, которым самим жить не легко, а от души хотят, чтобы в России продолжались выпускаться прекрасные, богатые содержанием и дешевые, доступные всем детям книги.
Часть этих денег мы решили подарить в Дом детской книги для оформления витрины. Пожалуйста, примите их. Конечно, это не деньги, которые могли бы дать бизнесмены. Очень маленькая сумма, но эти деньги приносили к нам самые обыкновенные домохозяйки, фирмачи, учителя, студенты и школьники, часто как-то пожертвовав своим любимым кофе, рака (яп. вино) и т.д. и т.д.
8.08.93г.
Руководитель «Костра» Яско Танака»

a3d886e8955fef42e9f5b708cd608c4dЯско Танака , в официальных источниках ее называют Ясуко или Ясуке, но я сохраню то имя, под которым мы долгие годы знали Танака-сан. Она часто бывала в ДДК — в библиотеке, в отделе писем, приходила на Лектории, общалась и с писателями, и с библиотекарями, прекрасно знала русский язык – окончила университет Дружбы народов, публиковала в своем журнале «Костер» произведения наших авторов, причем, самых современных, лучших, занималась изучением детского чтения, консультировалась по многим вопросам, приводила на Постоянную выставку своих японских коллег…Энергия в ней, маленькой тоненькой женщине, была огромной, и если она загоралась интересом к чему-то, то хватала тебя за руку (что совершенно не по-японски) и восклицала: О!!! Корф-сан! Это «сан» меня всегда смешило, но мою иронию раз и навсегда убил Павел Френкель, тогдашний сотрудник журнала «Детская литература», рассказав, как на перроне вокзала во Франкфурте, следуя, видимо, на книжную ярмарку (а про этот вокзал у немцев была инструкция №1: держать карманы руками и за сумками следить!), услышал тоненький вопль: Френкель-сан! Френкель-сан!
Я не знаю, как закончилась история про деньги, тогда я была далека от подобных вопросов. А письмо попало ко мне вместе с другими материалами, когда Дом был уже на грани закрытия, то есть в 2002 году. Но сам факт, сам порыв!

24133792_1810824995883182_1750376158_nВремя в нашей жизни тогда было и вправду очень тяжелое: шел «бракоразводный процесс» с Детгизом, битва за библиотеку, за сохранение Дома на исторической территории…Потом, в отделившемся Доме Яско бывала много раз: рассматривала новые книги на Постоянной выставке, привозила свой немеркнущий «Костер» — насыщенный текстами, на обыкновенной бумаге, с черно-белыми иллюстрациями, обсуждала проблемы детского чтения, давала советы: еще в 80-е предупреждала нас, что придется столкнуться с «компьютерным поколением» и изменить методику работы по привлечению детей к чтению, рассказывала о том, сколько им пришлось «хлебнуть» на том этапе…И по-прежнему продвигала наших лучших авторов. Один из ее знаковых визитов был связан с просьбой передать Юрию Ковалю «Сказку про кота, который жил миллион раз» писательницы Ёко (Йоко) Сано, знаменитую не только в Японии, но и в других странах, чтобы он перевел эту историю. Она очень любила Коваля, не раз публиковала его в «Костре» и была убеждена: «лучше Юрия не сделает никто». Было это в самом начале июня 1995 года. Может, я уже рассказывала — хотя «хвастаюсь» крайне редко, но этот факт храню в своем сердце как капельку причастности в большому литературному событию, — как Коваль пришел в ДДК, взял рукопись и обещал посмотреть, пробурчав при этом, что печатать некому, надо думать, где пристроить… И вообще мысли его были далеки от этого текста – он сказал, что сбежал из больницы, что врачи ему надоели…Июнь 1995 года. Я пыталась мягко его упрашивать – мол, Танака очень просила и надеется на него…Конечно, не мои слова, и не просьба Танака сыграли решающую роль, а сама эта мудрая, поэтичная и печальная история о любви. Однако на следующий день Юра позвонил и сказал: «Оля, я буду эту сказку переводить – «Мурзилка» обещала взять». Но напечатал ее журнал «Урания»,  №6 за 1995 год. Думаю, Танака была очень довольна – это блестящий пересказ, один из лучших у Коваля!
Последнее упоминание о Танака-сан я видела в интернете два года назад, тогда ей было 77. Дай Бог, чтоб была жива и так же полна сил!

1634336_original

И для полноты картины процитирую дневники Чуковского с упоминанием о подвижнице, известной многим в нашей стране и за ее пределами:

 

«18 июня (1964 г. – О.К.)
Утро: дождь!! Вот тебе и наружный ремонт. Вот тебе и костер (традиционный костер был назначен на 22-е – О.К.).
После того, как я умру, вся жизнь переполнится такими событиями, вещами, стихами, романами, именами, о которых я сейчас и понятия не имею. Через десять лет после моей смерти моя нынешняя эпоха покажется древностью. «Это еще когда жил здесь Чук.», — будут говорить о Переделкине.
Только что уехала от меня милая Инуи (Томико Инуи – О.К.), подарившая мне ту ручку, которой я пишу сейчас. Книжки ее детские (проза) написаны под сильным английским влиянием – я устроил в детской библиотеке выставку ее книг, несколько ее портретов. Она надела кимоно, и мы пошли с нею по улице Переделкина. Вместе с нею приехали: студент и студентка университета Дружбы Ясуко Танака и Юза Танако (муж и жена) и Ирина Кожевникова из «Советской женщины». Я пригласил Веру Никол. Маркову и ее мужа Леонида Евгеньевича, художника. Маркова, отличная переводчица, бегло говорит по-японски. У Инуи прелестный смех – такого я никогда не слыхал, как будто она решила засмеяться, но на половине бросила, раздумала. Что-то есть в ее смехе младенческое. Мы пошли в Дом Творчества – к Марковой, там японцы спели несколько народных японских песенок – в маленькой комнате. Потом пошли к Лили Брик (известно, что Чуковский так и называл ее – Лили – О.К.) и Катаняну и пригласили Новеллу Матвееву, она спела «Какой большой ветер» и «Окраину».
Сегодня я бегло познакомился с Евтушенко и Ахмадулиной».

Сколько можно было бы рассказать и о Томико Инуи, с которой Яско Танака тоже дружила, и о Вере Марковой, — японские народные сказки «Земляника под снегом» в ее пересказе с гениальными иллюстрациями Геннадия Калиновского были одной из любимейших книг читателей того времени…
Но я закончу, вернувшись к тому слову, которым определяю людей, похожих на Танака-сан. Есть они и сейчас, и некоторых можно встретить на нон-фикшн. Это писатели, художники, издатели, библиотекари, знающие и заинтересованные журналисты, у которых при виде интересной книги загораются глаза, и они начинают «продвигать» хорошие книги. Ведь ими самими движет любовь к литературе и желание поделиться прекрасным. Словом, подвижники!

Ольга Корф