Журнал Переплет

«У меня никак не получалась сцена похорон. Я переписывал её раз двадцать, а она всё не получалась. Но однажды я смертельно рассорился с дорогим мне человеком и поднялся к себе, наверх, и во мне было много ярости и рыданий, и я написал эту проклятую сцену в один присест».

Итак, перед нами Джон Грин, по книгам которого в последнее время активно снимают кино – непритязательное и по большей части для женского сегмента подростковой аудитории. Джон Грин, которого удобно и желательно прятать под маской лёгкого и непритязательного автора для девочек, иначе как же его продавать?
Джон Грин, один из ярчайших последователей Джоан Роулинг, автор, нашедший себя не в волшебном фентези, конечно – но в подростковой литературе. В young adult, если точнее.
Young adult – литература взросления. Даже «возмужания». К ней неприменимы воспитательные лекала, попытки что-то смягчить, отделить пушистых и добрых от плохих и злых.
Young adult – одно из огромных окон, в которое врывается взрослый мир и смешивается с миром ребёнка. И именно в это окно стоит смотреть, не закрывая глаз. Потому что такая литература – это попытка разговора на равных. Первый роман Джон Грин писал дольше всего – около пяти лет. Он вообще долгопишущий автор. Когда поклонники спросили его в видеоблоге, скоро ли новая книга, Джон просто вцепился в волосы с обескураженным видом: «I’m trying!».
Попыток не так много, и почти все они переведены на русский язык. Вряд ли мы можем ждать  в ближайшее время перевода «Will Grayson, Will Grayson», ибо там могут усмотреть пропаганду того, чего у нас пропагандировать нельзя. Вряд ли мы увидим небольшую новеллу из сборника «Let it snow». Но основной корпус текстов уже есть на русском языке. И хотя Джона Грина стремятся спрятать под слащавую обложку, мы отлично знаем, что там внутри.
Страсть. Смерть. Отчаянное желание повернуть свою судьбу, хотя она несётся на всех парах к пропасти.

В ПОИСКАХ АЛЯСКИ

Это первая и, на мой пристрастный взгляд, лучшая книга Джона Грина. Всё-таки пять лет мучений даром не проходят. Она вышла, острая и живая, дерзкая – её сразу стали запрещать в некоторых штатах из-за сексуальных сцен, сильная – сразу закричали, что новый Селинджер явился. Грин получил за неё престижную премию Printz. И… сразу после неё попытался написать новую книгу, но она не была так хороша. После «Аляски» нужно было отходить долго. Грин так и не отошёл совсем.
И позже он возвращался к похожим сюжетам. Видимо, сильнейшими впечатлениями в его жизни оказались потери. Не раз у Грина мы можем видеть похожую фабулу: главный герой встречает человека, яркого и прекрасного во всех отношениях, и уже получает надежду на любовь, но неожиданно теряет этого человека. Кажется, что навсегда теряет. И только подсказки и намёки, тонкие штришки обрисовывают путь, по которому можно пойти, чтобы попытаться вернуть утраченное.
Да, Грин лучше всего пишет о том, что вот-вот было – но не сбылось. История «невстреч» начинается с «В поисках Аляски». Тютя и рохля, прилежный ученик и сын хороших родителей приезжает учиться в колледж, вступает в свободную разгульную жизнь, полную приколов, куража над преподавателями, вредных привычек и первых волнующих контактов с противоположным полом. И в этом колледже он встречает девочку – буквально фею какую-то, по его шестнадцатилетним меркам. Фею, живущую в комнате, где полно непрочитанных книг – она собирает их на будущее. Фею, по которой сохнет весь колледж. Фею, независимую, сексуальную и при этом умную. В общем, идеал, и ничего даже страшного, что у идеала есть парень.
Кажется, счастье уже очень близко, но всё разрушается при жутких, трагических обстоятельствах, и вина за них грозит лечь на главного героя. Потерянное уже не вернуть. Но ему остались какие-то крохи сведений, по которым он восстанавливает ход событий. В конце пути станет ясно, виновен он или заслуживает прощения.
От человека остаётся так мало, так исчезающе мало. Маргаритка, нацарапанная на стене под телефоном, да асфальт, засыпанный битым стеклом.
И вопрос, который бесстрашно ставится Джоном Грином – тот самый, от которого взрослая аудитория хотела бы уберечь подростков как можно дольше. «Как нам выбраться из лабиринта страданий?» – спрашивают на контрольной. – «Быстро и по прямой», – отвечает Аляска Янг, девочка, чья жизнь не длиннее небрежной заметки на полях.
Но тот, кто любит её, не желает этого пугающе быстрого выхода. В этом лекарство Джона Грина, в этом спасение. Это и есть та самая рука, что останавливает перед пропастью, ловец во ржи. Выхода не видно, но
смысл в том, чтобы искать выход.

БУМАЖНЫЕ ГОРОДА

– Пустые книги о пустых людях, – сказал мне хороший человек о произведениях Джона Грина.
А я соглашусь, да. «Бумажные города» – книга о пустоте.
О пустоте, которая расширяется внутри, как пузырёк воздуха, и не даёт тебе погрузиться в жизнь. Ты бултыхаешься на поверхности и мучительно желаешь иного, хотя у тебя есть всё. По этой книге сняли размеренный, полный болтовни фильм с красивыми актёрами. Это тот самый случай, когда фильм совсем не лучше книги и даже иллюстрирует её не очень интересно. Но, впрочем, книга тоже чуть-чуть слабее «Аляски». Возможно, потому, что вопрос не стоит так уж ребром? Возможно, потому, что нет натяжения между жизнью и смертью? А есть лишь игра, правда ставки высоки – возвращение любви. Игра, квест, детективный сюжет — поиск человека, который сбегает из привычной жизни, желая и не желая, чтоб его вернули.
«Прочь затворы с дверей! И самые двери долой с косяков!» – эта строчка Уолта Уитмена может стать заветом для всей книги, и для всех, кто похож на Марго.
Если у тебя всё есть, но ты чувствуешь себя пустым, не бойся что-то менять. В мире очень много людей, погружённых по макушку в жизнчто-то море. Они уже утонули и никогда не захотят что-то изменить. А ты можешь. Ты хочешь. Пусть тебя считают легковесным, слишком лёгким, легкомысленным, даже пустым – это разные стадии увеличения размера воздушного пузырька внутри тебя. В конце концов он станет размером с твоё тело, ты поднимешься в воздух и полетишь в бумажный город. И никогда больше не вернёшься. Разве не здорово – никогда не вернуться?

ВИНОВАТЫ ЗВЁЗДЫ

Эта книга считается лучшей у Джона Грина, она стала бестселлером по версии журнала «Нью-Йорк Таймс», с неё начались экранизации романов писателя. Можно подумать, что она – стандартная «слезодавилка» о больных раком. На самом деле книга написана по реальным воспоминаниям Джона Грина, который, кроме всего прочего, имеет образование религиоведа и после окончания учёбы полгода работал в хосписе, собираясь стать епископальным священником.
Джон Грин дружил с шестнадцатилетней Эстер Эрл, которая погибла от рака, и утверждает, что именно Эстер повлияла на его решение всё-таки написать книгу. Видимо, потому история и получилась настолько яркой: Джон Грин – писатель, которому лучше всего удаётся писать о потерях, о неразрешимых проблемах и выводах, с которыми никогда не смиришься.
Как может быть наполненной и яркой жизнь того, кому отпущен очень малый срок? Как может
жить полной жизнью тот, кто никогда уже не будет полноценно участвовать в жизни общества? Дети,
играющие среди гигантских костей скелета, и тележка с кислородным баллоном, которую поднимают по ступенькам для того, чтоб девушка, больная раком, смогла увидеть музей Анны Франк. Эти образы – самые яркие, врезающиеся в память. Жизнь ускользает у нас между пальцев. В этом её свойство. Чувствовать это так пронзительно и дать почувствовать нам – вот что может Джон Грин.
И он может не попасть «в десятку» для вас, но его слова бьют в цель для миллионов людей.
И сотни подписчиков ежедневно пишут в социальных сетях: «I love your books!»
А чем он вообще занимается, если так медленно пишет книги? Он ведёт видеоблог и множество образовательных проектов. Создаёт вокруг своей деятельности огромное и деятельное сообщество фанатов, которое за два дня способно собрать полмиллиона долларов. Зачем? На воду в Эфиопии. Или на помощь малоимущим семьям. Его считают одной из ста самых влиятельных персон земного шара. Его пост может стать так называемым «толчком Джона Грина», когда то, что он говорит, будут обсуждать все, во всех концах земли.
И всё это – сила литературы. Литературы, не больше.

Серафима Орлова