Журнал Переплет

Сара Пэрриш — учитель второго класса. В ее кабинете все очень яркое, краски почти кричащие, но дети при этом ведут себя тихо. Молчат. Четверг, утро. Они сидят за партами, читают про себя. Книги о Рамоне и Джуни Б. Джонс. Мистика, фэнтези…

Мариса Сотелино только что закончила читать «Дневник лошадки №3: Кода» и улыбнулась на мой вопрос о книге, показала свои светло-зеленые брекеты. 

— Очень интересно послушать точку зрения другого человека или животного! Потому что, когда читаешь с другой точки зрения, сам становишься другим. 

Рядом мальчик по имени Алек Махани рассуждает о своей любви к фэнтези: 

— Мне кажется, что я отправился в большое путешествие. Вместе с автором. 

Сара Пэрриш, их учитель, уверена, что книги любых жанров, в том числе фэнтези, мистику, биографические и другие, можно и нужно читать. 

— Любая книга хороша, если она заинтересовала, — объясняет она.  — Мы же хотим поощрять чтение. Радость от книги, восторг, который она дарит — все это вдохновляет читателя.  Это должно быть на первом месте. 

Действительно, куда уж очевидней: дети должны читать веселые, фантастические книги в классе и за его пределами, чтобы научиться и полюбить читать. Но подобный взгляд на детскую литературу сравнительно свеж. В американских школах детские книги начали появляться с XVII века, однако книги, которые используют учителя, с тех пор значительно изменились.  В этой статье мы решили вспомнить, с чего все начиналось. 

Глава первая. Когда-то давно (в конце XVII века) в далекой-далекой стране Англии жил да был британский философ Джон Локк. 

Сегодня известен в основном его вклад в развитие политической философии. Однако Локк был оригинальным мыслителем, повлиявшим и на развитие педагогики. В 1693 году он выпустил книгу «Мысли о воспитании», на которой стоит задержаться. 

Локк очень хотел изменить образование и считал, что чтение должно быть в первую очередь увлекательным. Алфавиту нужно учить с помощью игр, игральных кубиков, а начинать читать нужно начинать с «простых, приятных» книг, в том числе книг с картинками.  

Сегодня эти идеи никого не поразят, но для своего времени это была смелая мысль. Ведь первый тираж отпечатанной для детей книги — Орбис  Пиктус («Мир чувственных вещей в картинках, или изображение и наименование всех главнейших предметов в мире и действий в жизни» Яна Амоса Коменского — прим. переводчика) — вышел только в 1658-м году.

Локк писал, что «прежде чем дети научатся получать от чтения удовольствие, прежде чем они поймут, зачем это все надо и сами возьмут книгу в руки, пройдет очень много времени».

Популярные детские книги времен Локка ничего общего не имели с привычной нам детской книгой.

Загляните, к примеру,  в американский New England Primer и вы найдете вместо иллюстраций таблицы букв и слогов, призванных помочь читателю научиться читать Библию. 

Идеи Локка постепенно разошлись по европейскому миру и оказали влияние на многих мыслителей, в том числе и на Руссо. Веком позже они отразились во многих детских книгах. 

Взять хотя бы  «Историю Марджери Минвелл Послушные Туфельки», написанную в 1765 году. Она практически в точности соответствует образовательной концепции Локка, убежденного в том, что чтение — это игра. Маленькая Марджери Минвелл, она же Послушные Туфельки, выросла в бедности, но благодаря образованию и своим благим делам вышла в люди. На протяжении почти всей книги она предлагает читателям самые разные обучающие игры.  К примеру, как научиться правильно писать слово «пудинг» ? Дети становятся в круг и каждый по очереди произносит свою букву. Кто скажет неправильную букву, платит штраф. 

Здесь уже появляется сюжет, объединяющий всю книгу, но до сегодняшней фантастики Марджери, конечно, еще далеко.

— Локк с большой осторожностью относился ко всему, что слишком уводит от реальности, — объясняет Уильям Глисон, профессор английского языка в Пристонском Университете, который занимается исследованием детской литературы.  — Но это совсем не значит, что в литературе тех лет не было места вымыслу. Однако главной идеей, особенно в образовательной литературе, все же была идея рациональная. 

 Глава вторая, вниз по кроличьей норе

 В 1865 году Льюис Кэррол опубликовал «Приключения Алисы в Стране Чудес».  

— В этой книге весь мир движется любопытством героини, которая постоянно меняет правила игры, — поясняет профессор Глисон. — Вслед за  Алисой появилась целая серия книг, сюжет которых держится на воображении героя — книги о Питере Пене,  Томе Сойере,  маленькой принцессе Эмме Браун и о Таинственном саде Фрэнсис Элизы Бёрнетт — все они сегодня считаются вехами «золотого века» детской литературы. 

По мнению профессора Глисона, эти книги отразили смену взглядов на то, что такое детство. В конце XIX века ребенок перестал быть экономической составляющей семьи, и стал эмоциональной. Детство стало рассматриваться как пространство невинности, которую надо охранять. 

Алиса стала олицетворением детского любопытства и жажды познания. По сути, эта книга заново изобрела детскую литературу. Однако американскую школу своим появлением она не изменила. Алиса в Стране чудес  и Приключения Геккельберри Финна разлетались в книжных магазинах, но  пространство школы оставалось для такой литературы закрытым. 

Возможно, потому что они сами по себе были антишкольными? Вспомним, ведь Геккельбери Финн в школу вообще не ходит, да и Алиса туда не заглядывает, явно предпочитая Страну чудес. Собственно, Марк Твен  сам говорил, что «никогда не позволял, чтобы мои школьные занятия мешали моему образованию» и добавлял, что «сначала Бог создал идиотов – просто для практики, а потом он создал школьных наставников»

 Однако, возможно, Твен, Кэррол и другие авторы не добрались  до школы по другой причине. Сэт Лерер из Университета Сан-Диего считает, что эти книги просто били мимо основной цели американского общего образования конца 19 века. Тогда главной задачей, которая стояла перед системой школьного образования в США была ассимиляция иммигрантов. Например, «История человечества» Хендрика ван Луна, иллюстрированная история Западной цивилизации как раз имела в школе огромный успех .Центральными ее темами были индивидуализм и демократия, и именно эти идеи в то время старались прививать детям в школе. 

По сути, школьный класс был своеобразным островом Эллис (остров в Нью-Йорке, на котором расположена служба иммиграции) в американском образовании в начале XX века, замечает Сэт Лерер.

Глава третья, или Русские идут

В середине XX века началось соревнование США и СССР, что, в частности привело к переоценке роли детской литературы в школе, считает Филипп Нел, изучающий детскую литературу в университете Канзаса. Американцы вдруг испугалась, что их страна окажется в числе отстающих, и главная причина поражения — образование.

Бестселлер Рудольфа Флеша «Почему Джонни не умеет читать, и что с этим делать», а также статья в журнале «Лайф»«Почему студенты вязнут на первой же букве R?» возглавили атаку на систему американского среднего образования.

Джон Херси в своей статье в журнале «Лайф» предположил, что в безграмотности американцев виноваты скучнейшие Дик и Джейн (герои школьной хрестоматии для детей).  

«Ясное дело, этим прилизанным героям многие дети предпочитают аляповатые комиксы и телевизор, — писал он. — Лучше пойти купить яркую и живую книгу, где герои — странные и удивительные животные, и где дети ведут себя естественно и, значит, очень плохо местами». 

Ответом было появление первых школьных хрестоматий, которые, по мнению составителей, могли понравиться детям.

И что же в результате?

В школу пришли «Кот в шляпе», «Зеленые яйца и ветчина» (Сьюз). «Ты моя мама?», «Беги, собака, беги!» (Истман), «Медведи Беренстайн» (Беренстайн). Книги Доктора Cьюза и Мориса Сендака начали читать повсеместно в школе, и век, начатый Алисой, завершился. 

Глава четвертая. «Голодные игры» и дальше. 

По мысли Уильяма Глисона, профессора Принстонского университета, сегодня происходит переход детской и подростковой аудитории к книгам, которые исследуют сложные и глубоко эмоциональные конфликты.

Так, книга Джуд Блум «Бог, ты там? Это я, Маргарет» очень откровенно рассказывает о пубертатном периоде, и таких книг появляется все больше. Книг, рассчитанных на возрастную аудиторию young adult  (вспомним «Голодные игры»), все больше и больше и они также не обходят темы насилии и фрустрации. 

— Мы стали намного серьезней относится к детским эмоциям, к злобе, страху, тревогам, — замечает Глисон. —  И сегодняшние книги в полной мере отражают этот новый переход.

Перевод Екатерины Олейниковой

Оригинал статьи