Книга должна быть динозавром
Проще всего к детской литературе относятся сами дети. Для них любая книга как динозавр из анекдота про блондинку: либо встретится, либо не встретится. Либо понравится, либо не понравится. Сложность в том, что чем младше ребенок-читатель, тем выше вероятность, что он получит книгу в руки, только если контролирующие взрослые вынесут ей положительный вердикт. Родители, бабушки-дедушки, учителя, библиотекари, даже случайные «доброжелатели» держат наготове список ожиданий и требований, предъявляемых детской книге.
Как правило, эти ярлыки имеют одинаковый зачин: «Детская книга должна…» В воображаемом состязании подобных утверждений фраза «Книга должна учить ребенка…» (с ее эмоциональной вариацией «Чему учит эта книга?!») оставляет всех соперниц далеко позади. Вместо троеточия обычно указывается любое морально-нравственное понятие с положительной коннотацией.
Можно только удивляться тому, как в эпоху куда более доступных и массовых средств передачи всякого рода информации, книге удается лидировать по количеству претензий.
Широко раскритикованный закон № 436-ФЗ касается всех средств распространения информационной продукции, но больнее всего бьет именно по книгоизданию.
Страх перед воздействием печатного слова рос пропорционально скорости его распространения, но теперь, когда технологии позволяют вообще пропустить этап печатного станка да еще и увеличить при этом охват аудитории, страх перед книгами представляется рудиментом доцифровой эпохи. В мире, в котором каждый год все более широко отмечается Неделя запрещенных книг, цензура объективируется и выходит в сферу публичного обсуждения и порицания, но только не в области детской литературы. Взрослые по-прежнему до одури боятся, как бы неосторожное художественное слово не перевернуло картину мира в глазах их детей.
Такая сакрализация процесса детского чтения, с одной стороны, оказывает ему большую честь, с другой – выглядит сущей романтикой. Даже хуже – попахивает суевериями: не ешь с ножа – злиться будешь, не свисти в доме – деньги потеряешь, не читай плохую книжку – дураком вырастешь.
Суеверия не на пустом месте рождались, а как попытки создания логических связей в условиях ограниченного научного знания и избыточной мифологизации предметов. Детская книга – еще тот мифический предмет. Все подозревают, что скрыта в ней невиданная сила, но кто разберет, в чем она заключается.
Много сказано нейрофизиологами об особенностях обучения детей чтению, о том, какие зоны мозга задействованы во время чтения того или иного вида текстов, исследуется разница в восприятии информации с бумаги и с электронного носителя. Популярные у медиа прикладные научные исследования утверждают, например, что мальчики будут читать больше, если будут видеть отцов за книгой не меньше пятидесяти минут в день, или что навыки чтения в начальных классах выше у тех детей, у кого к трехлетнему возрасту в личной библиотеке насчитывалось от тридцати книг, но подобные «открытия» в основном тешат самолюбие и без того активно читающих родителей.
Ученые подсчитывают, на сколько активный словарь ребенка, которому регулярно читают в раннем детстве, богаче словаря ребенка, лишенного этого преимущества, но не могут ответить на вопрос, гарантирует ли прочтение «Муму» отказ от жестокого обращения с животными. Разве возможно измерить, спрогнозировать или запланировать воздействие произведения искусства (вспомним что такое литература) на человека, тем более активно растущего и меняющегося?
Дети и художественные книги не система сообщающихся сосудов. Их взаимодействие происходит не в плоскости физики, и даже не в плоскости биохимии, разве что алхимии.
Место того или иного литературного произведения в жизни ребенка зависит от множества подвижных величин: от возраста и читательских навыков ребенка, от склада его характера, личных интересов и особенностей внутреннего мира, от этических норм, транслируемых в его семье, вероисповедания, социального положения и даже банально от того, добровольно ли он читает книгу или из какого-то обязательного списка, посоветовал ли ее ровесник или авторитетный взрослый. А уж интерпретация ребенком художественного произведения – дело глубоко интимное, непрограммное, зачастую молчаливое. Навыки интерпретации повышаются разными путями: беседами и обсуждениями, уроками с вдумчивым учителем и не в последнюю очередь – приращением читательского опыта. Чем по-настоящему могут и должны помочь читающим детям взрослые – это открыть доступ к как можно более широкой литературной палитре, дать присмотреться к самым разным ее оттенкам.
Британские писатели и деятели культуры (не путать с британскими учеными) недавно в одном любопытном открытом письме назвали сегодняшний день «золотым веком» детской литературы. И это голос из страны с традиционно крепкой издательской культурой. А что уж о русскоязычном читателе говорить, когда на его глазах детский книжный рынок получает просто-таки взрывообразное развитие. Тут нам и репринтные издания, и впервые изданная на русском языке мировая классика, и новейшие бестселлеры, и набравшие обороты талантливые современные авторы – это колоссальный старт для начинающих читателей. С единственным условием: книга должна стать динозавром, который встретится на улице. Единственные «должна», правомерные в контексте детской книги, – «она должна быть и должна быть доступна».
Наталья Медведь, автор блога «Маленький читатель»
