Журнал Переплет

Маттиас де Леу — молодой фламандский художник, автор многих потрясающих детских книг и гость ярмарки Non/fiction. На русском языке ранее была издана “Большая книга поездов” (Манн, Иванов и Фербер), а в этом году в издательстве “Самокат” вышла книга “Ночной цирк”. Маттиас читает лекции в Бельгии о том, как создавать книжки-картинки, а также проводит мастер-классы по быстрому рисованию.

Специально для журнала “Переплет” бельгийский иллюстратор рассказал, как он начал рисовать, о своем отношении к творчеству Квентина Блейка и о том, почему для него иллюстрация сравнима с танцем.

— Это твой первый визит в Россию. Можешь поделиться своими ощущениями? Были ли какие-то особые ожидания?
— Первое, что хочется отметить — все прекрасно организовано.Мне очень понравилась Москва. Если бы честным, то я ожидал… Точнее, не знал, чего ждать.
— Медведи на площадях и шапки-ушанки?
— Да, я реально думал о чем-то подобном. Однако также думал о чем-то сказочном — снежных улицах, людях в шубах, подсвеченных зданиях. И это оказалось правдой — все эти внешние проявления сказки. Кроме того, думал, что люди будут грубоватыми — это общее представление о русских в нашей стране, но я убедился, что это абсолютно не так. Все, с кем я встречался — очень вежливые, приятные в общении и дружелюбные. Очень рад, что удалось развеять стереотип о грубости русского народа.
— Расскажи о своем пути к иллюстрации. Когда ты начал рисовать?
— Когда мне было три, я уже много рисовал. И хорошо помню воспитателя в детском саду. Она рассказывала истории каждый день, но однажды сказала, что будет целую неделю рассказывать всего одну сказку и попросила меня нарисовать иллюстрации к каждому фрагменту этой истории. Таким образом, к концу недели у меня было пять рисунков — целая законченная сказка. Было мне тогда лет пять. И помню, что рисовал черной ручкой, которую я и сейчас использую. Учитель увидел, что у меня есть талант и рассказала об этом родителям, добавив, что ребенку необходимо продолжать. Естественно, рисунки, которые я сделал тогда — это не то, что я делаю сейчас, но в них что-то увидели.

— То есть, ты определился со своим будущим, когда тебе было пять лет?
— Можно и так сказать, но окончательно я понял, кем хочу быть в старшей школе. Тогда я делал много работ для школы и вообще был довольно инициативным и креативным. Еще важно, что родители поддерживали меня с самого детства — продолжать рисовать, поступать в академию искусств и не терять желания.
— Как ты считаешь, может ли иллюстрация быть отвергнутой, как направление искусства?
— Я думаю, что это определенно жанр искусства, но я не чувствую себя художником-творцом. Это трудно объяснить, но иллюстрация — это не классическое “изящное” искусство, это специфическое направление.
— Прикладное искусство?
— Да. То есть, если поставить передо мной большой холст и скажи “просто твори”, то я, наверное, не смогу. Мне необходим концепт. Книга — это очень хороший пример концепта, так как, допустим, у меня есть 40 страниц, которые необходимо заполнить. И я сразу понимаю, что мне нужна история для этих страниц и как пазл начинаю ее складывать. Что-то практичное, как, например, сделать стул или собрать шкаф. То, чему можно научиться; в чем можно быть хорошим благодаря опыту, практике и знаниям.

— Для чего тогда нам необходимы иллюстрации ?
— Иллюстрации — это способ переноса в другие миры, триггер по запуску креативности — включается новый тип воображения. Хотя надо признать, что и без иллюстраций этот перенос (в другие миры) возможен.
— Поэтому твои книги без слов? Как новый уровень чтения?
— Да. Для меня это лучший способ выразить себя как иллюстратора. Когда ты читаешь книгу без слов, то ты максимально включен в нее, пытаешься разгадать ее историю. Если честно, то я не особенно “в ладах” с текстом. Даже когда был ребенком, часто не прочитывал, а просматривал книгу. В комиксах, например, никогда не читал текст, а следовал за историей в картинках.
— Но в твоем послужном списке есть и текстовые книги, в которых ты — иллюстратор.
— У меня есть несколько работ, которые я делал для других авторов. Это помогает мне и с собственными проектами — позволяет “ выйти из них”. Когда ты очень насыщенно работаешь над собственной книгой и уже немного замыливается глаз — проекты других авторов позволяют сохранить баланс и вернуться к своему уже с новыми силами.
— А когда ты работаешь в связке с другим автором — меняется ли как-то процесс или твое отношение к нему?
— Я пытаюсь разговаривать с автором, услышать его. У меня есть друг — автор, с которым мы уже выпустили три книги. Мы всегда обсуждаем — что он хочет написать, что я хочу нарисовать, зачем мы это делаем. По итогам таких бесед мы оба заряжены и стремимся поскорее начать работать. Кстати, его книга — “Собачка, которой у Нино не было” (Эдвард ван де Фендел, издательство “Самокат”) вышла в России, правда, там не я иллюстратор.
— Сколько времени ты можешь провести над одной иллюстрацией, прежде чем это начнет раздражать тебя?
— Недолго, я не совсем терпеливый человек. Одного дня вполне достаточно. Я работаю очень быстро и использую краски. Многие спрашивают — “о, это пастель?”, так как я использую совсем немного акриловой краски и на бумаге это выглядит очень сухими мазками. Зато могу сразу же рисовать поверх карандашами и маркерами.

— Какие инструменты, кроме акрила, ты обычно используешь?
— Ручки, чернила, акриловые краски и жесткие кисти. Кисти обязательно с максимально жесткой щетиной, чтобы можно было надавить и растянуть цвет (показывает как).
— Используешь ли ты акварель?
— Нет, это немного старомодно, но в хорошем значении слова. Цвета акварели не обладают достаточной силой — это слишком легкий вариант для меня.
— Ты не работаешь на компьютере?
— Когда я работаю над книгами, мне необходимы оригинальные листы, чтобы сразу понимать, как будет выглядеть итоговый вариант. Я должен сразу понимать, как это будет — не люблю ждать. Если ты возьмешь мой черновик и откроешь это изображение в книге, то увидишь, что они идентичны. Однако иногда я работаю на компьютере, когда беру что-то на фриланс. Это для увеличения скорости работы, так как могу использовать несколько элементов иллюстрации одновременно. С книгами же я всегда работаю вручную.
— Какой у тебя распорядок дня?
— Каждое утро в восемь я выхожу из дома и еду на велосипеде в мастерскую. Моя студия вне моего дома и это прекрасно — утром я ухожу на работу и вечером возвращаюсь. И мне нет необходимости в ежедневном превращении дома в мастерскую и наоборот. Это просто комната в доме моих друзей. Они живут там, но в дневное время работают, поэтому весь этот дом, включая кухню, в моем полном распоряжении. У меня есть все, что нужно, даже сад. Это выигрышная ситуация для обеих сторон — друзьям так дешевле оплачивать аренду дома, а мне это намного дешевле, чем снимать отдельное помещение. Сначала я проверяю почту и отвечаю на письма, а затем приступаю к работе, которую не закончил накануне или начинаю новый проект. И так где-то до шести-семи вечера. Если дедлайн уже близок, то могу задержаться. Но стараюсь отложить до следующего дня и просто начать работать с утра на час раньше, потому что ночью сил и концентрации для желаемого результата уже не хватает.
— Ты выбрасываешь готовые иллюстрации?
— Если я не хочу их использовать, то да — у меня в мастерской есть несколько коробок, в которых лежат ненужные рисунки. Коробки с мусором — так их называю, но некоторое время я все равно храню их дома. Иногда это бывает даже полезно: как-то раз моя подруга, которая работает учителем, попросила посмотреть эти рисунки и взять некоторые из них. Затем она вместе с детьми в школе придумывала историю по этим рисункам.
— А ты сам посещаешь школы? Проводишь мастер-классы для детей?
— Да, я провожу много мастер-классов и также читаю лекции — как я делаю книги. Я просто обожаю работать с детьми, потому что поражен силе их воображения. Каждый раз я удивляюсь невероятным идеям, которые приходят к ним. Если быть честным, то моя первая книга была сделана совместно с детьми. Это история о человеке, который путешествовал вокруг света на ходулях. Я отправил письма в один класс, в котором учились шестилетние дети, как будто я — этот мужчина на ходулях и спросил их: куда мне стоит отправиться, кого встретить, что посмотреть, что я должен съесть и так далее. Дети прислали мне письма в ответ и завязалась переписка: каждую неделю мы отправляли друг другу письма. Они рисовали картинки, даже сочинили прекрасную песню про этого человека. Таким образом, мы сделали эту историю вместе и она стала живой для детей.
— А для взрослой аудитории ты рисуешь?
— Да, иногда. Для журналов и газет делаю иллюстрации. Они очень похожи на то, что я рисую обычно, но немного отличаются — рисунки более “чистые” и правильные: я использую только два цвета и более точные линии. Однако если положить детскую и взрослую работы рядом, то сразу определишь, что их рисовал один и тот же человек.
— Довольно часто твой стиль иллюстраций сравнивают с творчеством Квентина Блейка. Нравится ли тебе такое сравнение?
— На самом деле, я просто без ума от работ Блейка. Большинство людей знает их дуэт с Роальдом Далем (в России все книги Даля вышли в издательстве “Самокат”), но личные книги Квентина Блейка — это нечто.
— Ты про “Миссис Бампс” (издательство “Мелик-Пашаев”)?
— Именно. У меня есть вся серия и мне очень нравятся его манера рассказывать истории, его юмор. Я чувствую связь с его творчеством, должен признать. Возможно, это потому что я видел иллюстрации Блейка миллион раз, когда был ребенком и это стало частью меня. Я не стремился ему подражать — “о, я хочу рисовать точно, как Квентин Блейк”, но это просто случилось.
— Кто еще повлиял на твое творчество?
— Элис Карлсон и Серж Блох. Блох — особенно, это мастер иллюстрации. Если ты посмотришь его работы, то увидишь, что они соотносимы с тем, что делаю я. А из художников выделяю Матисса.
— Твои рисунки как-то отражают твой темперамент и характер или ты рисуешь в противоположной манере от самоощущения?
— Я всегда рисую то, что чувствую внутри. Поскольку я довольно оптимистичный человек — мои рисунки отражают это. Я счастлив, когда рисую и хочу быть таким постоянно. Часто рисую танцующих людей, потому что для меня иллюстрация сравнима с танцем. Да и сам я люблю танцевать, правда сейчас у меня повреждено колено и не могу танцевать, как раньше.
— Какие стили тебе нравятся?
— Любые, но особенно люблю африканские танцы.
— Семба и кизомба?
— Да, да. Африканские танцы мне нравятся тем, что во время не стоит думать, нужно просто двигаться так, как ты чувствуешь. Для меня это равноценно процессу рисования: не нужно думать много — просто линия здесь, немного цвета там, опять линия здесь. Динамика и пластичность в каждом движении. Все интуитивно.
— Получается, что танцы способны включить тебя в режим творчества? Твой способ вдохновения?
— Верно. У меня есть забавная особенность. В пятничный полдень, когда еще работаю, но уже подумываю о том, что возможно вечером будет небольшая вечеринка — я включаю музыку в студии. И начинаю танцевать во время рисования. Но только в пятницу — в другие дни я очень сосредоточен. Не знаю, стоит ли это включать в интервью (смеется).

Екатерина Северина